Онлайн книга «Хозяйка молодильных яблок»
|
Мачеха плакала, Милава стояла, не зная, что и сказать. – Ну, хорошо, иди к отцу, скажи ему, какая плохая у тебя мачеха, а у него жена, иди… Милава вздохнула. – Нет во мне к тебе злости, Велезара. Что было, то было. У меня теперь своя судьба, у тебя своя. Давай разойдемся, зла не держа. Велезара платочком глаза промокнула, слезы на нарумяненных щеках дорожки проложили. – Эх, доченька, дай обниму на прощание. Не успела Милава отстраниться, как Велезара стиснула ее в объятиях, крепко так, будто задушить хотела, потом выпустила, посмотрела в лицо, носом хлюпнула, лицо руками закрыла. Милава выдохнула, развернулась и пошла прочь, к Чубарке. Ныло ее сердце от этой встречи. Отца жалко, надо бы ему правду о жене поведать, но ведь не поверит. Слишком сильно Велезара над ним власти взяла. Даже неожиданно, что она слов Милавы так испугалась. Или вид сделала, что испугалась. Слишком хорошо она знала ее натуру коварную. Однако работы она не нашла, но ведь раз мачеха ее уже видела, никто не мешает ей снова к Румяне вернуться, там-то ей точно за работу заплатят, главное – отцу на глаза не попасться, а уж мачеха про нее точно ему не скажет. *** Велезара сквозь чуть раздвинутые пальцы смотрела, как уходит падчерица, и губы ее кривила злорадная ухмылка. – Иди, иди, доченька, – прошептали губы, – посмотрим, далеко ли уйдешь. Она быстро пошла вдоль улицы, углядела княжьих гридней, прямо под ноги коням бросилась. – Ой, беда, люди добрые! Тот гридень, что первым ехал, на нее внимательно посмотрел. – Кто обидел тебя, говори! – Не меня. Князя, князя нашего извести хотят. Сама слышала, как ведьма, что с темными силами знается, черный заговор ему на смерть творила. Скачите к посаднику, сообщите, что князю нашему опасность грозит. – Где она, как найти? – Гридень спрашивал быстро, четко, на нее смотрел пристально, глазами жег. – Да вон туда ушла, коса рыжая, сарафан зеленый, через плечо сума холщевая висит. В суме у нее зелье спрятано. Гридень не дослушал, коня тут же тронул. Отряд поспешил, народ с пути прогоняя, но толпа больно велика была, задерживала. Велезара смотрела им вслед, усмехалась. Подсунуть в суму девке небольшой бутылек из стекла заморского было так просто, та и не заметила ничего. Пусть-ка оправдается теперь, как схватят за умышление на княжью жизнь. Казнить, может, и не казнят, но батогов точно отведает, главное – не будет больше на пути к счастью стоять. Одно плохо, теперь снова за зельем к старухе идти, благо та недалеко живет. Вскоре она оказалась у покосившейся избы, толкнула скрипучую дверь. – Ты чего пришла? – вместо приветствия спросила недовольная хозяйка. – Не дай бог увидит кто, беды не оберешься. – Можно подумать, к тебе бабы не ходят за всяким разным? – усмехнулась Велезара, села на лавку. – Ну и я пришла, мало ли зачем. – Вот ума-то нет. Ты ж мать будущей невесты княжьей, не должны тебя в моем доме видеть, слухи пойдут. – Ах, Улита-Улита, старая ты стала, а все за жизнь цепляешься. Из темноты вышла старуха, улыбнулась широко во весь рот. – А чего бы и не пожить еще? Рано мне на краду собираться, я еще потопчу эту землюшку. Велезара смотрела и понять не могла, что не так со старухой. А потом увидела. Зубы-то у старухи, еще вчера голыми деснами еле-еле корку мусолившей, все на месте сегодня, и спина выпрямилась, и нога идет ровно – прошла хромота. |