Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 32 – Иви Тару

***

Милава ехала по городу и все не уставала удивляться, как же чудно тут все устроено. Наверное, ей бы понравилось в таком месте жить. Целью ее было торжище, где она хотела разузнать, не требуется ли кому рукодельница или помощница. Отец всегда говорил, что сердце города не в общинной избе, как в обычном поселении, где все вопросы решаются, а вот на таких торжищах, где народ общается, новостями делится, купцы сделки заключают, где чего только нет, и где все можно найти или договориться, чтоб нашли, ежели пока нужного нет.

От Улиты она ушла рано утром, не хотела ее тревожить, та похрапывала на сундуке, укутавшись в лоскутное одеяло. Они с Чубаркой сходили на берег реки, где кобылка пощипала травы, водички попила. Милава умылась, косу переплела. В селе в эту пору народ уже просыпался и за работу принимался. Интересно, а в городе как?

Оказалось, так же. Солнце встало, и вот уже на улицах жизнь закипела. Милава двинулась в ту же сторону, куда и бабы с корзинками, и не ошиблась, поняв, что попала на торговую сторону. Здесь в начале улицы имелась коновязь, где можно было лошадь оставить. Милава Чубарке шепнула:

– Подожди меня, я скоро, – и пошла вдоль торжища.

В одной лавке купила свежий калач, а у сбитенщика чарку ароматного напитка за те немногие резанчики, что у нее с собой были. Жаль, что с постоялого двора пришлось так спешно уйти, обещанная плата ей бы очень пригодилась.

Милава внимательно вглядывалась в лавки, прикидывала, к кому обратиться. Первый разговор неудачей кончился, баба, что в лавке сидела, лишь хмуро глянула на нее и отвернулась. Вообще, люди в Семидоле не слишком приветливыми ей показались, но ничего, должно же ей повезти.

Не повезло. В очередной лавке, куда она сунулась было, купец с покупателями торг вел за снизку бусин стеклянных, зеленого цвета с красными глазками. Милава на бусы загляделась, такие же матушка носила, и должны были ей достаться, а достались мачехе.

Влезать в их разговор не стоило, Милава отступила, решила подождать, повернулась и нос к носу столкнулась с Велезарой. У той глаза аж вспыхнули, рот открылся, а руки в Милаву вцепились.

– Так вот ты где! – прошипела она. – Отец ее обыскался, мы все глаза выплакали, а она вон в городе развлекается. Да кто ж тебя надоумил из дома без отцовского разрешения уйти?

Сердце Милавы сжалось, но потом она руку мачехи со своей руки стряхнула.

– Да был тут один человек, он и подсказал.

Губы Велезары сложились в ядовитую улыбку, уже готовясь сказать очередное обидное слово, но Милава продолжила:

– Крепенем зовут. Слышала, наверное? Бондарь наш Прибытковский. Приходил ко мне в сад ночью, от тебя привет передавал, так и поняла, что не стоит мне больше дома находиться.

Лицо мачехи замерло, неживым стало.

– Не пойму, о чем речь ведешь, – холодно сказала она, но голос ее в конце дрогнул.

– Может, отец поймет? – Милава пожала плечами и улыбнулась.

Велезара голову повесила, потом подняла, по щекам ее слезы бежали.

– Ох, жизнь моя бедовая, – простонала она. – Молода ты еще, доченька, ничего-то не видела, горя не знала. Меня ж примерно в твоем возрасте замуж выдали, а через пять лет осталась я горькой вдовой. Родичи мужа налетели коршунами, все имущество растащили, куда было мне, сироте, с ними тягаться? Спасибо Будивою, что судьбу мою в свои руки взял. Возле него я душой отогрелась. И тебя ж я люблю, как родную, хоть ты думаешь иначе.