Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 97 – Иви Тару

Глаза Бурогнева выкатились, как у рыбы сома, усищи встопорщились, лицо красным цветом пошло, он хотел что-то сказать, но с боков уже подошли двое гридней, взяли под руки и повели скоро с площади, с глаз долой.

Над головами пронёсся порыв ветра, принеся запах гари, напомнил, что беда уже рядом, никуда не делась.

– Дождя! Милости просим! Дай дождя! Ставр, проси невесту свою о чуде! – снова голосили на площади.

Милава смотрела на князя, губы кусала, не знала, как сказать, что не умеет она ничего этого. К ним неспешно подошли княгиня с волхвой.

– Не ты ли ниточку спряла, что князь порвать не сумел? – спросила Свентава. – Нарочно Ставра спиной к девицам посадили, чтобы он лиц ничьих не видел, лишь клубочки в руки давали. Лишь несколько порвать не сумел, твою в том числе, которую ты для сестрицы спряла. Если б не коварство Велезары, скорее бы выбор князь сделать сумел, и тогда, может, избежали бы таких бед. Пожары всё сильнее бушуют, волхвы в Макошином святилище уже все обряды провели, но нет ответа от богов. Видно, силу Чернобога не побороть за просто так.

Милава голову опустила.

– Что ж я могу? Я простая садовница…

– Простая да не простая. Яблочки чародейные вырастила же?

– То не я… то матушкина яблоня, – Милава подняла заблестевшие от слез глаза.

Страшно ей было надежду терять. Вот же, казалось, счастье совсем рядом, а она никчёмная, ничего не умеет. Зря на неё любимый надеется.

Свентава смотрела так, будто понимала её страхи.

– Думаешь, напрасно Ставр тебя из многих выбрал? В его жилах течет кровь пращуров, что веками жен не по родовитости выбирали, а по зову сердца. Сердце не лжёт. Нет тут ошибки. Иди и попроси богов о милости.

Она провела рукой по щеке девушки. Милава вскинула голову, сделала два несмелых шага, вышла вперед, подняла глаза к небу, втянула носом сухой пряный воздух. Где-то горел ковыль, трещали сухие ветки, пожираемые злым огнем. Птицы с криками носились над сгоревшими своими гнездами, бежали от пламени животные, высыхали ручьи и болота, обрекая на гибель рыб и всё живое.

Огонь жаждал бежать вперед, туда, где ещё зеленели нетронутые пашни и сады. Милава увидела свой сад, яблоньку, что качала тяжелыми от плодов ветками, и другие деревья, на которых яблоки только-только завязались, но уже дрожали от смертного ужаса, понимая, что погибель совсем близко. И так ей стало жалко беззащитных садов, яблок, что людям исцеление могли принести, что она беззвучно заплакала, слеза скатилась по её щеке, упала на землю. Следом и вторая упала, и третья. Она голову не опускала, смотрела в небо, а там неслось что-то под облаками и, плавно качаясь, спускалось всё ниже. Милава протянула руки и поймала вышитый платок. То от матушки её привет, поняла она и улыбнулась. Развернула платок, вскинула над головой.

– Помоги беду избыть, птица солнечная! – прошептала она. – Огонь твой целебный, ласковый, пусть победит огонь черный, злой, что всё живое губит.

Вышивка на платке вспыхнула, заиграла бликами, сполохами цветными. Народ ахнул, назад подался. А вверху уже полыхнуло меж облаками. Раздался гром небесный, и полоса у небокрая потемнела.

– Гроза идет, гроза идет! – закричали люди, ещё пока робко, не зная, радоваться или пока ещё не стоит.

Порыв ветра вырвал платок из рук Милавы, она смотрела, как несётся он по воздуху, и словно бы уже и не просто кусок ткани, а настоящая Жар-птица крыльями машет. И с каждым взмахом чище воздух становился, влагой повеяло. И вот на землю упала капля, уже не слезная, а дождевая.