Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 93 – Иви Тару

– Прости, боярин, но кому княжить, надо сообща решать, всем миром. Сам знаешь, пращуры не простят, если поперек их слова идти. Покойный Премислав престол сыну Ставру завещал. Вот пусть жена твоя засуху переможет, а мы и поглядим, кто из вас двоих лучше нам станет.

Ох и двинул бы Бурогнев этому Чекану! Но сдержался, понимал, что не нраву это придется людям, лишь кивнул:

– Не думай, посадник, что я хотел в обход обычая власть заиметь. Согласен с тобой полностью. Завтра же созовем вече, а пока расходитесь. Солнце уже высоко, пора и делами заняться.

***

В дом посадника они пробрались на закате. Тот ждал, предупрежденный заранее посыльным. Чекан ходил в походы с прежним князем и за сына Премислава готовился стоять горой. Приняв Турилу с его людьми, он лишь сокрушался, что не смог на равных ответить Бурогневу, сумел лишь настоять, что нужно вече собрать.

– И то правда, – кручинился он. – Невеста князя негодная оказалась. Да и князь… – он примолк, вздыхая.

– Не журись, – ободрил Стрижак. – Что князь, тоже негодный?

Чекан руками развел.

– Краше в гроб кладут. Если б не знал, что его сильная волхва бережет, решил бы, что порчу на него навели. Или вон жена Бурогневская наговор на смерть сделала. Она может.

– Расскажи-ка мне про нее, – попросил Стрижак. – Правда, что сильна в чародействе?

Пока Чекан рассказывал, примчался гонец. Тот же отрок, пастушком одетый.

– Нашел! – выдохнул он и упал на лавку, тяжело дыша. – Идет обоз от Молодина, лесом. Скоро к переправе подойдут.

Стрижак с Турилой переглянулись. Бурогнев, видать, заранее жену вызвал, чтобы та прямиком к главному событию прибыла. Что ж, на то у них уже свой замысел имелся.

Турила отправлялся в ночь, Стрижак бы с ним поехал, но у него в Семидоле свое особое дело намечалось. Обнялись на прощание – на всякий случай, и простились.

***

Вечевой колокол пел и звал люд на площадь. Постепенно улицы заполнились; кто спешил, обгоняя других, чтоб первые ряды занять, кто не торопился, мысля, что в такие дни лучше стороной держаться, а то мало ли что. Но вскоре площадь заполнилась; кто не влез, тот висел на заборах или на крышах домов примостился, рискуя шею свернуть.

Возле вечевого колокола стоял Чекан, обрядившийся ради такого дня в новую свиту и шапку с бобровой опушкой. Вскоре появился Бурогнев с недовольным лицом, досадуя, что колокол раньше заговорил, чем он рассчитывал.

– С чего тебе трезвонить вздумалось? – буркнул он.

– Решили вчера волю народа спросить, так чего тянуть?

Бурогнев оглядел толпу, понял, что не удастся их по домам разогнать, зло сверкнул глазами на посадника. Должность это выборная, но как пояс посадский дали, так и лишить могут. Уж Бурогнев хорошо это знал, так что не бывать этому упрямцу в другорядь посадником, уж он постарается. Он подозвал челядина, шепнул на ухо; тот и побежал поручение выполнять.

– Что ж, люди славного града Семидола, – Бурогнев скорей говорить начал, Чекана опередив, чтоб народ понял, кто тут главнее. – Вчера не дождались мы милости от богов, невеста князя негодной оказалась. Не слышат боги ее треб.

Толпа загудела; многие вчера на поле сами все видели, а кто не видел, тому уже все рассказали. Чекан понял, что пора тоже слова сказать.

– Видели мы то вчера, но нет в том вины княгини, молода еще. Волхва ее изо всех невест отобрала, значит, есть в ней силы.