Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 91 – Иви Тару

Велезара, что его слушала, все пыталась вспомнить имя, но не могла. Много их возле князя крутится, всех не упомнишь. Но последние слова привели ее в трепет. Чудо сотворить? Но сильнее испугаться она не успела: встал другой боярин.

– Дождь! Вот какое чудо мы ждем. Без дождя уже которую седмицу земля страдает. Немудрено, что леса полыхают и поля горят. Дождя! Пусть невеста твоя, князь Ставр, обратится к богам, Сварогу и Стрибогу, аль еще к кому, пусть ветер тучи нагонит, пусть влага небесная на землю падет.

И тут как сорвались все, стучать начали посохами по полу, кулаками махать. Велезара уши руками закрыла, чтоб не слышать; она бы и глаза закрыла, но в последний миг увидела улыбку Бурогнева, поняла, что обманул ее старый пройдоха, обвел вокруг пальца. А когда выяснится, что Беляна не только чарами не владеет, но даже и простенького заговора не осилит, то совсем конец им придет. Выгонят с позором или еще хуже – в поруб посадят, или плетей дадут за обман. Бежать надо, пока не спохватились.

Она развернулась и вышла из княжьих палат, но на выходе ее уже ждали.

***

Турила увидел его и пошел навстречу с раскинутыми для объятий руками.

– Ох, и заставил волноваться!

– Ничего. Видишь, живой, и даже женатый.

– Да ну! Нашел любушку, значит?

– Нашел. Да такую, что и в сказке не описать.

– Верю. Но о любви своей потом расскажешь. Надо Семидол спасать. Мои лазутчики вести приносят одну тревожнее другой. Вот недавно еще одни прибыл.

Стрижак с Турилой сидели на войлочной кошме под навесом. Место находилось на другом, высоком берегу, в рощице. С той стороны не углядишь, а с этого город, как на ладони. Турила поманил босого парнишку, что хлебал из миски кулеш. Тот мигом отставил еду и подбежал, утирая рот рукавом поношенной рубахи. Стрижак прищурился, поначалу решил, что деревенский пастушок, но потом, как парень спину держал и плечи, понял, что нет, не пастушок. Отрок из малой дружины, переодетый просто.

Любопытные вести отрок принес, выслушал его Стрижак, подробно расспросил, да отпустил. Сели с Турилой совет держать. Выходило так, что кто-то кого-то перемудрил. Сперва князь по непонятной причине велел мать свою, княгиню, и волхву из святилища Макоши в их покоях запереть и стражу выставить.

Турила склонялся к тому, что это Велезара князя науськала, боялась, что те женитьбе князя помешать могут. Ныне уже саму Велезару заперли, двери, окна на засовы закрыли, и еду в специальное отверстие подают, дочь к ней не пускают, а ее саму тоже караулят денно и нощно.

– А что князь? – Стрижак посмотрел на друга.

– Да что ему сделается? Сидит, страдает, невесту только свою зовет, того и гляди помрет от горя.

– Спасать надо, а то без князя останемся, – улыбнулся Стрижак. Турила хлопнул его по плечу.

В это время к их стану подскакал всадник; по его мокрым штанам стало понятно, что реку вплавь пересекал.

– Вести из Семидола, бояре! – крикнул он. Его пропустили к шатру, он тяжело дышал, но не стал медлить. – Завтра на рассвете дождь будут вызывать. Невесту князя в поле выведут, чтоб обряд свершила. Весь народ Семидольский придет на чудо смотреть.

Жухлая трава прилегла на землю, ветер шевелил и носил кучи трухи, сбивал в кучи. Если не весь Семидол, то уж точно половина высыпала за стены города и скопилась на краю поля, где почти сгорели едва подросшие побеги овса.