Книга Принцесса крови, страница 197 – Сара Хоули

— Ох… — сорвалось у меня, когда он втянул кожу на шее. — Каллен…

Его пальцы нащупали фигурный край шёлковых панталон, стянули их — и отбросили прочь. Левая рука сплелась в моих волосах, правая поползла вверх по ноге, и большой палец погладил ту тончайшую складку, где бедро срастается с телом. Он впился зубами в шею — ласковый укус, сладкая боль.

— Я мечтал помогать тебе затягивать такую невозможную лентами гадость перед балом, — хрипел он. — Сам затяну каждую шнуровку… а потом всё испорчу, потому что не удержусь и залезу к тебе руками. Разрежу платье к чёрту, согну тебя перед зеркалом, чтобы видеть твоё лицо, когда войду. А потом буду танцевать с тобой весь вечер — зная, что ты всё ещё влажная от меня. — Его вздох коснулся моего пульса; он продолжал дразнить большим пальцем, каждый раз проходя всё ближе к самому центру. Потом отстранился настолько, чтобы заглянуть мне в глаза — взгляд тёмный, лихорадочный от желания. — Но больше всего я мечтаю о другом. Танцевать с тобой. Смотреть, как ты улыбаешься. Слушать твой смех. Никогда не отпускать. Быть с тобой — не в тени, а на свету.

Слова перехватили дыхание. Узнать, что в свободные часы он мечтает не только о сексе — мечтает танцевать со мной и стоять рядом, не прячась… Эта мысль заполнила пустоту внутри, пустоту, что зияла слишком давно. Возможно, всю мою жизнь: я рано и прочно усвоила — во мне мало того, ради чего кто-то захочет остаться.

Каллен не считал себя достойным, но хотел остаться.

Подобное тянется к подобному, подумала я, ловя его жадный, тоскующий взгляд. Он был куда одинокее меня — и гораздо дольше.

— Я хочу всего этого, — сказала я, оставив в покое пуговицы и проведя пальцами по его взъерошенным волосам. Губы у него были покрасневшие не только от поцелуев: моя помада держалась крепко, её лучше смывать маслом, но и она не выдержала такого жара, и тонкая ало-красная полоска в уголке его рта заставила меня ощутить собственнический восторг. — Хочу заниматься с тобой любовью. Хочу танцевать с тобой. Хочу, чтобы весь Мистей знал: я выбрала тебя — и буду выбирать снова и снова.

С самых первых моих походов на Болото я ценила клады, найденные в самых неожиданных местах. Этот я не отпущу.

Каллен грубо выдохнул и с яростью вновь сомкнул мои губы своими. Его большой палец наконец прошёл тот последний дюйм внутрь — скользнул по моему центру, раздвигая внешние лепестки, чтобы добраться до нежной мякоти. Я заскулила, когда он коснулся клитора.

— Мокрая, — произнёс он с благоговейным изумлением. — Такая, мокрая. Вся — для меня.

— Для тебя, — согласилась я, распластав пальцы на участке груди, который мне всё-таки удалось обнажить. Под ладонью у него бешено колотилось сердце.

Он принялся растирать чувствительную жемчужину ровно и неумолимо, пока мои бёдра не задвигались, требуя большего, — и тогда повернул кисть, упёрся средним пальцем в мой вход.

— Это ты любишь? — спросил он и медленно вошёл.

— Да! — сорвалось у меня; я сжалась на его пальце, пульсируя.

Второй рукой он крепче стиснул мои переплетенные волосы, заставляя голову клониться набок, и шепнул прямо в ухо горячими губами:

— Я должен попробовать тебя. Позволь мне тебя вкусить, Кенна. Пожалуйста.

Его палец гладил меня глубоко, ладонь терлась о клитор; от ощущения — и от картины в голове, где Каллен стоит на коленях — у меня вырвался всхлип. Потом я вспомнила его признание.