Книга Дело смерти, страница 115 – Карина Халле

Эверли внезапно отпускает меня, и я оседаю, удерживаемая лишь жестокой хваткой Майкла.

— Отправляйтесь все к черту, — говорит Эверли, и я слышу, как она уходит.

— Ты первая, — бормочет себе под нос Майкл, но все еще держит меня слегка на расстоянии, словно я заразная.

— Майкл, ты травмируешь ее, — тихим голосом говорит Кинкейд. — Ты думаешь, она сейчас не слышит этого, не чувствует?

Майкл хрюкает и начинает отпускать меня. Внезапно Кинкейд бросается вперед, удерживает меня за талию и поднимает.

— Будь осторожнее, — говорит Майкл, пока Кинкейд прижимает мою голову к своей груди. Все мое тело обмякает, безвольно повисая на нем. — Тебе нужно быть намного осторожнее.

— Это вам нужно взять ситуацию под контроль, — говорит Кинкейд. — Еще одна ошибка — и все мы окажемся на краю пропасти. А ты потеряешь больше всех.

Майкл горько смеется.

— Вот здесь ты ошибаешься, доктор. Вот здесь ты ошибаешься.

Затем он уходит, оставляя меня и Кинкейда одних.

— Господи, — ругается он, тяжело выдыхая, и целует меня в макушку. — Сид, ты в порядке?

Я пытаюсь говорить, но из меня вырывается лишь бессвязное бормотание.

— Ничего, — говорит он. — Я отведу тебя на лодку.

Он наклоняется, подхватывает меня на руки и несет мимо тотемного столба и настила, вниз по трапу, к причалу.

Он поднимает меня на борт и спускается по лестнице, затем относит в свою каюту и укладывает на койку.

— Ты проспишь несколько часов, пока не пройдет действие седативного, — говорит он. — Я не знаю точно, что тебе ввели, но с тобой все должно быть в порядке. Я буду рядом, присмотрю за тобой. Ты в безопасности.

Затем он нежно целует меня в лоб, натягивает на меня одеяло, укутывая.

«А действительно ли я в безопасности, если совсем тебя не знаю?» — думаю я. — «Ты солгал мне. На твоих ботинках кровь».

Неужели он убил кого-то?

— Доброе утро, солнышко.

Я стону, шевелюсь, и голова тут же раскалывается от боли, словно внутри кто-то бьет в барабан. Медленно открываю глаза и вижу люк над собой. Но солнца нет. Лишь темные тучи, быстро плывущие по небу. Лодка мерно покачивается, вода плещется о борта и причал.

Поворачиваю голову и вижу Кинкейда, сидящего в кресле в углу каюты, с кружкой чего-то похожего по запаху на мятный чай. Под его глазами залегли темные круги, а щетина превратилась в бороду. Он выглядит изможденным, что заставляет меня предположить, что я выгляжу еще хуже.

— Не пытайся сразу вставать или делать резкие движения, — предупреждает он меня, и его голос суров, но тих. — Ты еще какое-то время будешь вялой. Я не знаю точно, сколько седативного тебе вколола Эверли, но это было близко к опасной дозе. Ты пробыла без сознания всю ночь.

Я пытаюсь сглотнуть, но во рту сухо. Все события прошлой ночи всплывают на поверхность, и я пытаюсь отмахнуться от них, не желая сталкиваться с ними лицом к лицу, не желая, чтобы мое отношение к Кинкейду изменилось.

Но оно уже изменилось. Мое сердце сжимается.

Так ужасно сжимается.

— Мне жаль, — говорит он, смотря на мое лицо. — Мне правда жаль, — он помогает мне медленно сесть, затем протягивает кружку с чаем и снова садится.

— Ты солгал мне. — Я резко вдыхаю, готовясь к боли. — Это ты убил Клэйтона?

Он качает головой.

— Нет.

— Почему я тебе не верю?

Он пожимает одним плечом, глядя на свои руки.

— Потому что доверие, которое было между нами, разрушено. Вот и все, Сид.