Книга Дело смерти, страница 140 – Карина Халле

— Нет… — выдыхаю я, пытаясь защититься от воспоминаний, которые продолжают всплывать.

Нет… я бы никогда…

Я бы никогда…

Но я помню, помню.

Помню, кем была.

Старая Сидни.

Я помню…

Я была злодеем.

Ужас сжимает горло, словно лезвие.

Я — злодей.

Кружка выпадает из рук, чай проливается на меня.

— Это была не я… не я… я бы никогда…

— Ты удивишься, на что способны люди, когда определенные ограничения сняты, когда правила больше не действуют, — говорит Майкл. — В этом и заключается вся прелесть этой сферы.

Я пытаюсь пошевелиться, но падаю обратно на диван, конечности с каждой секундой становятся тяжелее, когда понимаю, что произошло.

Чай.

— Вы… вы меня отравили, — говорю я, ужас охватывает меня полностью.

— Ну, мы были вынуждены, Сид, — говорит Эверли с ехидной улыбкой. — Мы не хотим, чтобы ты сопротивлялась, как в прошлый раз, — она поднимает взгляд на Дэвида. — Позвони Карвальо и подготовь операционную.

— Я пойду сам, — говорит Дэвид. — Вы уверены, что справитесь с ней вдвоем?

Эверли смотрит на меня и улыбается.

— Конечно. Не волнуйся, Сид. Скоро ты ничего не вспомнишь. Мы перепрограммируем тебя и начнем снова. Знаешь, сколько раз нам приходилось останавливать и запускать твой мозг заново? — она смеется. — Нет, конечно, ты не знаешь. В этом вся суть. Сколько раз твой разум умирал и возвращался к жизни… я перестала считать. Но не волнуйся, твое тело считает за тебя.

Майкл улыбается мне и говорит:

— Ты к этому привыкла.

Затем Дэвид покидает каюту.

Все размывается.

И Майкл с Эверли приближаются ко мне.

ГЛАВА 30

Диван, кажется, поглощающим меня целиком. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, крикнуть, но не могу издать ни звука.

Что, черт возьми, было в этом чае?

Мой разум остр, по крайней мере настолько, насколько это возможно, учитывая, что у меня не в порядке с головой, но я не могу придумать выхода из этой ситуации. Я даже не понимаю, что происходит.

И не хочу понимать.

Все, чего я хотела, — это правду, но теперь я хочу, чтобы правда осталась похороненной.

Эверли вздыхает и садится на диван рядом со мной.

— Я знаю, что у тебя есть вопросы. Ты говорила, что видела фотографии, и они пробудили твою память. Думаю, меня не должно удивлять, что Уэс сохранил эту коробку. Он сентиментальный. Ох, я говорила ему не делать этого. Я говорила, что однажды ты можешь ее найти, и что тогда? Как нам это объяснять?

— Видишь ли, Сидни, — говорит Майкл, садясь на журнальный столик, — мы понятия не имели, какой ты будешь в этот раз. Насколько умной? Будешь ли той же самой? Изменит ли мицелий твою личность, суть того, кто ты есть?

— Мы знаем, что он избавил тебя от СДВГ, — добавляет Эверли. — По крайней мере, облегчил. Поэтому Уэс просил тебя прекратить прием препаратов. Они бы не помогли, а нам нужно было, чтобы ты действовала без изменений. Когда мицелий создавал новые нейронные связи, он начинал с нуля. Мы хотели изучать тебя в живой среде; нам не нужно, чтобы ты помнила что-либо из своих прежних дней здесь. Мы хотели посмотреть, сможешь ли ты снова стать той же самой. Природа против воспитания.

Она делает паузу и качает головой.

— Должна сказать, человек, которым ты стала, гораздо приятнее. Все еще огненная, но с гораздо большим количеством моральных принципов. Твоя амбициозность уменьшилась. Не знаю, связано ли это с тем, что ты раньше влюбилась в Уэса и он оказал на тебя хорошее влияние. Но, полагаю, мы никогда не узнаем.