Книга Дело смерти, страница 54 – Карина Халле

Я морщусь, закрывая глаза.

— Отлично. Ты все знаешь.

— Сидни. Такое случается, — говорит она, садясь рядом и кладя руку мне на колено. — У тебя был роман с профессором. Ты не первая.

Бросаю на нее страдальческий взгляд.

— Я не знала, что он женат. Он никогда не носил кольцо, не упоминал жену. Он молча лгал.

— Мужчины лгут, — просто говорит она. — Особенно мужчины у власти. Они манипулируют.

Он точно это делал. О нас узнала дочь профессора Эдвардса. Она отправила мне гневное сообщение в Инстаграме, рассказав правду о своей маме и отце, после чего я впала в отчаяние. Я слишком много выпила, потом узнала его настоящий адрес и отправилась к нему, желая встретиться с ним лицом к лицу. Он открыл дверь, а я обзывала его всякими словами, только я была настолько пьяна, что несла чушь. Его дочь стояла за ним, снимая все на телефон. Она представила меня как пьяную одержимую преследовательницу.

Единственное, что меня утешало, — учебный год официально закончился, поэтому мне не пришлось возвращаться в кампус, чтобы видеться с ним на занятиях по химии или ловить на себе взгляды однокурсников. Я знала, что видео стало вирусным. И думала, что если просто буду держаться подальше от интернета, то смогу избежать всего этого.

А потом позвонили из администрации.

И на этом все закончилось.

— Мне правда жаль, — говорю я снова, мое чувство стыда такое же обжигающее, как огонь. — Мне не следовало приезжать сюда. Я должна была сообщить тебе. Прости, что притворялась. Я просто… я испугалась. Это не оправдание, но мне некуда было идти. Я потеряла все…

— Сид, — резко говорит она, хотя в ее глазах доброта. — Все в порядке. Я понимаю. Как я уже говорила, у тебя есть характер, и это правда достойная восхищения черта. Это признак смелости. Ты идешь на риск. Это показывает, что ты готова делать то, на что другие не готовы. Ты будешь лгать и обманывать, чтобы добиться своего. Твои амбиции сильны, а именно из-за амбиций получаются лучшие гении.

Я смотрю на свой чай, ожидая, когда упадет другой ботинок, и она скажет, что мне нужно вернуться домой.

— Все знают? — робко спрашиваю я. — А Кинкейд?

— Да, — говорит она. — Весь персонал знает об этом. — Она делает паузу, и я не смею взглянуть на нее. — Тебе действительно важно, что думает Уэс, не так ли?

Я не собираюсь отвечать на это. Делаю лицо как можно более безразличным. Последнее, что мне нужно, — чтобы она подумала, будто я интересуюсь Кинкейдом, как интересовалась профессором Эдвардсом. Конечно, у меня есть типаж: взрослый мужчина, умный, успешный в своей области, доминирующий в постели, со склонностью к веревкам, кнутам и старомодным унижениям и похвалам. Но такой Кинкейд только в моих снах.

— Я не хочу, чтобы обо мне плохо думали, — наконец говорю я ровным голосом.

— Они не думают, — говорит она. — Все думают так же, как я.

Я тяжело выдыхаю и делаю глоток чая. Он слишком горячий.

— Так у меня есть время попрощаться или ты отправишь меня следующим утром первым же рейсом, как Амани?

Она напрягается, и когда я смотрю на нее, хмурится.

— Нет, — затем качает головой. — Нет. Мы не отправляем тебя обратно, Сид. Ты остаешься здесь.

Мои глаза расширяются, в груди вспыхивает надежда.

— Ты серьезно? — она кивает. — Но почему?

— Из-за всего, что я сейчас сказала. Твои амбиции. Ты все еще амбициозна, не так ли? Ты все еще готова проявить себя, отдать себя фонду, оставить след в мире?