Книга Жестокие клятвы, страница 67 – Джей Ти Джессинжер

— Куинн.

Его взгляд обжигает меня с ног до головы. Он облизывает губы, поправляет галстук и переминается с ноги на ногу. Затем он отводит взгляд, мышцы челюсти напрягаются.

— Все уже внутри.

Я могу сказать, что Джанни в ужасе от того, что мы прибыли последними, но он старается не показывать этого.

— Замечательно! Может, зайдем?

Куинн указывает на двери. Джанни берет Лили за руку и тащит ее за собой. Мама следует за ней, посмеиваясь про себя и качая головой. Я иду за ней, гадая, не начинает ли она сходить с ума, когда Куинн протягивает руку и хватает меня за руку. Пораженная, я смотрю на него.

Понизив голос, он говорит: — Я тут подумал.

— Правда? Ты позаимствовал чей-то мозг?

— Очень смешно, гадюка.

Мгновение мы смотрим друг на друга, его пальцы чуть сжимаются на моем предплечье. Когда я вдыхаю, то чувствую его запах. Кожа, тепло и мужской мускус. Только его эссенция, неразбавленная одеколоном. У меня текут слюнки. Я думаю, что слабые стоны, которые я слышу, — это мои яичники.

Он говорит: — То, что я сказал о том, чтобы ты не виделась с Лили после свадьбы, было несправедливо. Она может навестить тебя в Нью-Йорке в любое время, когда захочет.

Я так удивлена, что чуть не смеюсь.

— Ты уверен? Я думала, ты не выносишь моего вида.

Его ответ звучит натянуто.

— Вот почему я сказал, что она может прийти к тебе, а не что ты можешь прийти к ней.

Почему он держит меня за руку? Почему мое сердце так колотится? Почему мы стоим так близко?

Я говорю: — Хорошо, что ты пришел к этому, потому что я все равно не собиралась подчиняться этому нелепому приказу.

Его ресницы опускаются. Он растягивает слова: — Какой шок.

— Я не думала, что ты удивишься. Можно мне, пожалуйста, вернуть руку? — Его взгляд снова неторопливо скользит по мне, обводя каждый изгиб.

— Почему ты всегда носишь черное?

— Говорит человек, который всегда носит черное.

— Я мафиози. Все дело в форме.

— Это форма и для вдов тоже.

— Ты вдова уже три года. Черный цвет по традиции носят только в первый год.

Удивленная, что он запомнил эту деталь, я говорю: — Я буду носить черное, пока я вдова. Это будет навсегда, поэтому я всегда буду носить черное. Это лучшее время для разговора о моем гардеробе? Предполагается, что прямо сейчас ты должен маршировать вокруг алтаря, готовясь к завтрашнему дню.

Игнорируя меня, вероятно, потому, что в моих словах слишком много смысла, он говорит: — Ты больше не будешь вдовой, если снова выйдешь замуж.

Мой смех тихий, но полный горечи.

— Я никогда снова не выйду замуж.

— Никогда не говори "никогда". Что, если ты встретишь подходящего парня?

— Я разочарована, что ты решила выкурить что-то галлюциногенное перед репетицией собственной свадьбы, Куинн, но "никогда" — это правильный выбор слова. Это значит, что никогда, ни за что, абсолютно никогда. Угроза моей собственной смерти не смогла бы заставить меня снова пойти к алтарю.

Пристально глядя мне в глаза, он говорит хриплым голосом: — Я тоже однажды сказал "никогда больше". Оказывается, я был неправ.

Мое сердце начинает биться быстрее. Я сразу осознаю, что вся кожа на моем теле перегревается. Я чувствую себя так, словно меня поджаривают изнутри. Я пытаюсь говорить нормально, но мой голос выходит слабым.

— Что ты под этим подразумеваешь?

Его взгляд опускается на мой рот. Он собирается что-то сказать, когда нас прерывает женский голос.