Книга Жестокие клятвы, страница 9 – Джей Ти Джессинжер

— Да, конечно, — говорит он сдавленным голосом. — Пожалуйста, простите меня.

Рейна снова отворачивается от окна, на этот раз, чтобы бросить на брата возмущенный, поджатый взгляд. Она думает, что он слабак, раз ведет себя так. В его собственном чертовом доме, не меньше. Она права.

Я поднимаюсь со стула, пристально глядя на нее.

— Вообще-то, я хотел бы сначала несколько минут поговорить с вашей сестрой. Один.

Карузо выглядит пораженным этой просьбой. Рейна выглядит так, словно раздумывает, где взять ближайший топор, чтобы вонзить его мне в череп. Я понятия не имею, почему эта женщина так сильно меня ненавидит, но это начинает раздражать. Независимо от того, что мой член думает о ней, она выводит меня из себя.

Киран встает, уже зная, что моя просьба будет удовлетворена. Карузо следует за ним, бросая нервный взгляд в сторону Рейны.

— Конечно. Мы дадим вам минутку. Киран, почему бы мне не показать тебе мою коллекцию яиц Фаберже?

С непроницаемым лицом Киран говорит: — Не могу придумать ничего лучше, приятель.

Они уходят. Как только за ними закрывается дверь, я смотрю на Рейну.

— Хорошо. Очевидно, тебе есть, что мне сказать. Скажи это. — Она отворачивается от окна, моргая.

— Простите, я понятия не имею, что вы имеете в виду.

Ее рука лежит у основания шеи, глаза широко раскрыты и бесхитростны. Она — воплощение невинности, и в ней по горло дерьма.

Я говорю: — Слишком поздно, женщина. Я уже видел болотную ведьму, которую ты пытаешься спрятать под своим костюмом из человеческой кожи.

— Простите?

— Ты не такая хорошая актриса, как думаешь.

Несколько секунд она смотрит на меня в гробовом молчании, затем ледяным тоном произносит: — Первое: не называй меня женщиной, как будто это уничижительное слово. Это не так. Второе: если ты недостаточно умен, чтобы знать, что означает слово "уничижительное", спроси своего приятеля. Похоже, он действительно когда-то читал книгу. Номер три…

— Это надолго? Мне нужно закончить встречу.

Ее ноздри раздуваются. Губы тонки. Ее тело дрожит от бессильной ярости, и я думаю, что начинаю веселиться. Она натянуто произносит: — Номер три: мне нечего тебе сказать.

— Нет? — Я позволяю своему взгляду путешествовать по всей длине ее тела, вниз и снова вверх, наслаждаясь каждым опасным изгибом. — Потому что, черт возьми, похоже, что так оно и есть.

Видно, с огромным усилием воли Рейна сдерживает язвительность, которая обжигает кончик ее языка. Она приглаживает рукой свои темные волосы, расправляет плечи и натянуто улыбается.

— Если ты настаиваешь.

— Верно.

— Но это будет неприятно.

— Сомневаюсь, что ты способна на любезности, маленькая гадюка.

Ее глаза вспыхивают.

— Оскорбления не принесут тебе никаких очков.

— Здесь не мне нужно набирать очки.

Это злит ее еще больше. Ее щеки становятся пунцовыми.

— Почему ты намеренно дразнишь меня?

— Потому что ты лучше своего брата, — говорю я, выдерживая ее разъяренный взгляд. — Тебе не нужно притворяться тем, кем ты не являешься. Теперь поговори со мной. Мне нужно знать, почему ты так злишься, я не добьюсь от него правды.

Она ошеломлена комплиментом и моей прямотой, которых она явно не ожидала. У меня такое чувство, что она многого не ожидает, так что это отрадно. Когда она слишком долго молчит, я подсказываю: — Тебе не нравится, что я ирландец.