Книга Такие лжецы, как мы, страница 92 – Джей Ти Джессинжер

Мы стоим плечом к плечу, вместе читаем страницу, пока парень не выдыхает и не произносит слабое: — Ни хрена себе.

— Я знаю. Это потрясающе, правда? Этот автор — гений. В конце года у нее выходит новая серия о женщине, которая решает исследовать свою сексуальность после ухода из удушающего брака и в итоге заводит около десяти разных любовников, каждый из которых удовлетворяет ее потребности.

Удивленный, парень смотрит на меня.

— Десять?

Отлично. Я его травмировала.

Я уже собираюсь заверить его, что его девушка не заинтересована в том, чтобы иметь десять любовников, но не успеваю — меня прерывает голос, раздавшийся у нас за спиной.

— Это кажется чрезмерным, не так ли?

Тон смертельно мягкий и полный угрозы. Мы поворачиваемся.

Каллум стоит в трех футах от меня и смотрит на моего клиента с раздувающимися ноздрями, сжатыми кулаками, в его глазах горит жестокость.

Рядом со мной молодой парень шумно сглатывает.

Я говорю ему: — Идите и отнесите это на кассу. Сабина поможет вам оформить.

Я никогда не видела, чтобы кто-то бегал так быстро. Он установил рекорд скорости.

Когда парень уходит, и я остаюсь одна в проходе для романтиков с Ти-Рексом, я спрашиваю: — Что ты здесь делаешь?

Он требует: — Почему ты не отвечала на звонки?

Его яростный тон застает меня врасплох.

— А что? У тебя что-то срочное?

— Да, — говорит он, стиснув челюсти. — Я пытался дозвониться до тебя.

Когда я скрещиваю руки на груди и смотрю на него, подняв брови, он добавляет: — Мне не нравится, когда я не могу до тебя дозвониться. А твой телефон в магазине сразу переключается на голосовую почту.

Мой внутренний термостат гнева поднимается на несколько градусов, но я сохраняю спокойствие в голосе, когда отвечаю.

— Что-то срочное?

— Это чертовски срочно.

Он говорит это так, будто это должно быть очевидно. Как будто невозможность связаться со мной после нескольких часов разлуки — это самое грубое и неудобное, что он испытывал за всю свою взрослую жизнь, и я должна немедленно броситься ему в ноги и умолять о прощении.

— Каллум?

— Что?

— Сделай глубокий вдох.

Он смотрит на меня, вибрируя на высокой, опасной частоте, которую, я уверена, могут слышать только собаки.

— Ну же. Просто сделай вдох. Сделай ту дзенскую штуку, которую ты делаешь, когда раздражен. Ты вот-вот взорвешься, а я не хочу провести остаток дня, убирая с книжных полок куски ворчливого миллиардера.

Каллум закрывает глаза, медленно и глубоко вдыхает и разжимает руки. Выдыхая через нос, он распрямляет плечи. Затем сжимает костяшки пальцев, как будто готовится к поединку.

Я смотрю, как он все это делает, и думаю, каким же было его детство. Я знаю, что он привилегированный, но он ведет себя так, будто его вырастили волки.

Когда Каллум открывает глаза, то кажется более спокойным. Но потом открывает рот и портит впечатление.

Он говорит: — Еще раз пофлиртуешь с другим мужчиной, жена, и я пришлю тебе его голову на блюдечке.

Кажется, он искренне угрожает, но я не могу воспринимать его всерьез. И разозлиться тоже не могу. Это слишком нелепо.

— Как это по-библейски с твоей стороны, — мило говорю я. — Ты также будешь насылать чуму из лягушек и саранчи?

Он собирается выдать мне какой-нибудь властный каллумизм, но отвлекается, взглянув на мой безымянный палец, и понимает, что на нем все еще нет огромного бриллианта. Тогда он снова изображает из себя быка, который топчет землю, и начинает щетиниться.