Книга Такие лжецы, как мы, страница 96 – Джей Ти Джессинжер

Он медленно придвигается ближе.

— А как насчет лжи, например, когда ты говоришь, что не хочешь, чтобы тебя отшлепали?

— Да ладно. Ты знаешь разницу между гордостью и ловушкой.

— Я знаю только то, что ты моя жена. Женщина, которая обещала никогда не покидать меня.

Мое терпение наконец лопается, и я вскидываю руки вверх.

— Если я пошла на ужин, это не значит, что я тебя бросаю! Я сделала это, чтобы доказать свою правоту!

Каллум подходит еще ближе, его тлеющий взгляд не отрывается от моего. Когда до меня остается несколько футов, он останавливается и смотрит на меня сверху вниз, потрескивая, как провод под напряжением.

Я тяжело вздыхаю.

— У тебя проблемы с одиночеством, не так ли?

— У меня к тебе претензии. Ты хоть представляешь, как сильно я хочу бросить тебя лицом вниз на эту кровать и шлепать, пока ты не взмолишься о пощаде?

— У меня есть такое предчувствие.

Мой язвительный тон заставляет его сжимать челюсти. Но он сдерживает свой пыл и отвечает спокойно.

— Я не должен был приказывать тебе возвращаться домой. Особенно в присутствии Сабины. За это я прошу прощения. Этого больше не повторится. Но я не могу пообещать, что не буду проявлять собственнические чувства, не буду беспокоиться о тебе, когда не знаю, где ты, и не хочу, чтобы ты проявила простую вежливость, сообщив мне о своем местонахождении, потому что это означает, что мне придется стать другим человеком. Я знаю, что я не идеален, но тебе не нужно играть в игры, чтобы заставить меня изменить свое поведение. Скажи мне, и дай мне возможность исправить это самому.

Все это прозвучало настолько разумно и непохоже на него, что я на мгновение застываю в оцепенении, не зная, что ответить.

В конце концов, я останавливаюсь на: — Хорошо. Я так и сделаю. И прошу прощения за то, что не позвонила тебе.

— Спасибо. Мне нужно трахнуть тебя сейчас.

Это так неожиданно, что я начинаю смеяться.

— Боже мой, Каллум. Ты абсолютно безумен.

— Да. Привыкай к этому.

Он поднимает меня и перекидывает через плечо, а затем идет по коридору в сторону главной спальни. Я держусь за петли ремня его джинсов, пока он идет, и мое сердце неудержимо колотится.

Каллум распахивает дверь в спальню, подходит к кровати и переворачивает меня на нее. Задыхаясь и широко раскрыв глаза, я смотрю на него. Свет здесь тоже выключен, но шторы открыты, и лунный свет заливает комнату. Мои глаза быстро привыкают к тени, и я вижу, как яростно горят его собственные глаза.

Молча, он наклоняется и снимает с меня туфли, бросая их на пол одну за другой. Затем освобождает меня от одежды, нетерпеливо перекатывая, а потом бросает все на пол. Когда я обнажена и дрожу, он выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз.

— Жена.

— Да?

— Я хочу связать тебя.

О, Боже. Веревка. Сглотнув, я спрашиваю: — Будет... больно?

— Нет. Я буду осторожен.

— Ладно, я тебе верю, но все равно нервничаю. Почему ты должен связывать меня?

Глядя мне в глаза, он тихо говорит: — Мне нужен контроль. Я жажду его. Когда у меня нет контроля, я чувствую... не знаю, как объяснить это чувство. Только то, что я ненавижу это чувство.

— Это успокаивает тебя, — шепчу я, внезапно понимая, хотя и не знаю как.

Кивнув, он облизывает губы.

— Да. Именно так.

Я вижу, что Каллум все больше волнуется, хотя и сдерживает себя. Думаю, для него это тоже часть проблемы. Ему нужен контроль не только над внешним окружением, но и над самим собой. Своей реакцией и своими эмоциями. Что он говорит и чего не говорит.