Книга Растворяюсь в тебе, страница 91 – Джей Ти Джессинжер

— Ты так чертовски красива. Черт возьми, Шэй. Проклятье.

Голос у него низкий и яростный, а глаза сияют. Хотела бы я сфотографировать его лицо, чтобы запомнить его в этот момент и посмотреть на него, когда между нами возникнут трудности, а я знаю, что они возникнут.

Я шепчу: — Спасибо.

Коул наклоняется и целует мои костяшки пальцев как раз в тот момент, когда к нашему столику подходят двое молодых людей. Они одеты в белые рубашки с длинными рукавами, черные брюки и черные жилеты с надписью «Spago» на груди.

— Добрый вечер, — говорит более высокий блондин. — Я Бретт. Я буду обслуживать вас этим вечером. Кристиан мне помогает. — Он кивает в сторону своего спутника, стройного молодого человека с красивой улыбкой и большими темными глазами.

Коул откидывается на спинку стула, скрещивает ноги и складывает руки на коленях. Он не отрываясь смотрит на меня, пока наши официанты расставляют перед нами тарелки с едой и наливают вино в хрустальные бокалы.

Бретт жестом показывает на мою тарелку.

— На первое блюдо у нас пельмени из свиной грудинки с черным уксусом, маслом чили и имбирем, в паре с любимым сухим австрийским рислингом Вольфганга. Bon appétit.

Они уходят, оставляя меня еще более подавленной, чем прежде.

Что, конечно же, сразу замечает Коул.

— Что случилось?

— Все в порядке. Это просто... невероятно. Ты приложил немало усилий. Надеюсь, ты не думаешь, что я из тех девушек, которые не будут рады получить еду из пиццерии.

Его голос стал мягким.

— Я знаю, какая ты девушка. И не беспокойся о том, что тебе приходится прилагать усилия. Мне очень приятно.

— Все равно, Коул. Это уже слишком.

— Это стоит того, чтобы увидеть твое выражение лица.

— Ну, спасибо. За все. Но не думай, что я ожидаю...

— Я буду дарить тебе вещи, — перебивает он. — Хорошие вещи. То, что ты заслуживаешь, то, что я буду рад тебе подарить, потому что знаю, что ты это оценишь, но также и потому, что я эгоист и знаю, как хорошо мне будет от того, что я это сделаю для тебя.

Я делаю прерывистый вдох, жалея, что чувствую себя так неуверенно.

— Хорошо, но не разочаровывайся, когда придешь ко мне домой и я подам тебе спагетти из банки.

— Ты шутишь? Они мои любимые.

Улыбаясь, Коул поднимает свой бокал и делает глоток вина. Я тоже делаю глоток, радуясь тому, что могу отвлечься от вихря эмоций, бушующих во мне. Тогда я решаю быть смелой и просто сказать то, что у меня на уме.

— Я не совсем понимаю, как это должно работать. Ты не хочешь отношений, но хочешь дать мне что-то. Ты сказал, что мне больше не нужно ни о чем беспокоиться, но ты также сказал, что у меня будет только серия встреч на одну ночь.

— Это ты сказала. Я просто согласился с этим.

— Ты знаешь, о чем я.

— Ешь пельмени, пока они не остыли.

Еще один обходной маневр. Как же это раздражает. Я держу эту мысль при себе, пока беру вилку и накалываю маленький толстый пельмень. Я испытываю раздражение все десять секунд, пока не начинаю жевать, и фейерверки вкусов взрываются на моем языке.

— О. Боже мой. Это... ничего себе, это здорово.

— Ничего себе? — повторяет он, усмехаясь.

— Не заставляй меня кидать в тебя пельменями.

— Ты можешь бросать в меня все, что захочешь, детка.

Его голос такой мягкий и ласковый, а глаза такие теплые, что меня пробирает дрожь. Я опускаю взгляд на свою тарелку, чтобы не выдать ему всех своих чувств. Если Коул и замечает, то оставляет это без комментариев, делая паузу, чтобы сделать еще один глоток вина.