Книга Beg For Me Morally Gray Book 3, страница 131 – Джей Ти Джессинжер

Когда успокаиваюсь, то делаю еще один звонок и оставляю сообщение для своего адвоката.

Если у Ника действительно такие большие неприятности, как кажется, я должна сделать все, что в моих силах, чтобы защитить свою дочь.

31

СОФИЯ

Когда я спускаюсь вниз на завтрак, то застаю маму у плиты, она переворачивает блинчики на сковородке.

— Кофе готов, — говорит она через плечо. — Ты все еще любишь яичницу-болтунью?

Я на мгновение задумываюсь, что мне делать с этим странным человеком, завладевшим моей кухней, затем решаю, что у меня нет сил на эту борьбу, и сажусь за стол.

— Харлоу все еще спит. Я проверила, как она. — Когда я не отвечаю, она усмехается. — Не волнуйся. Я всего лишь готовлю завтрак.

— Это как торнадо, заявляющее, что он всего лишь легкий ветерок.

— У тебя плохое настроение. Что случилось?

— Подойди к зеркалу и узнай.

Она прищелкивает языком и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Пожалуйста, не притворяйся, что тебя это волнует. У меня не хватит мозговой способности, чтобы разобраться с твоими иллюзиями сегодня.

Мама некоторое время смотрит на меня, затем пожимает плечами и возвращается к плите, где начинает изображать из себя безобидную бабушку. Я смотрю на ее кардиган и ортопедические туфли, гадая, где она прячет мясницкий нож.

Она наливает две чашки кофе, ставит одну передо мной, а другую – напротив. Накладывает стопку блинчиков и ставит их тоже передо мной, потом приносит масленку и банку кленового сиропа. Затем идут столовые приборы и салфетка, которые она складывает треугольником, как будто мы в ресторане. Когда она заканчивает, то отступает на шаг и, уперев руки в бока, выжидающе смотрит на меня.

— Ну что? Ты не собираешься есть?

Я с опаской смотрю на блинчики.

— Это отрава?

— Нет, но кофе – да. — Хихикая, мама направляется к холодильнику и достает упаковку яиц.

Я наблюдаю, как она разбивает их в миску и взбивает венчиком, и гадаю, не нахожусь ли я в альтернативной вселенной. Может быть, другая моя версия – та, у которой нет чокнутой матери, вероломного бывшего мужа или грозного начальника, – живет припеваючи на солнечной палубе роскошного круизного лайнера, плывущего по островам Хорватии.

— Тебе нужен новый матрас в гостевую комнату. Посередине какой-то жуткий комок, из-за которого я всю ночь ворочалась с боку на бок. Мне было очень неудобно.

Представляя это, я улыбаюсь.

Она выливает яйца на сковороду и начинает помешивать их деревянной ложкой, которая выглядит точь-в-точь как ложка на кухне Картера.

Словно прочитав мои мысли, мама говорит: — Итак. Этот парень, с которым ты встречаешься. Он очень симпатичный, София, но я знаю, что ты не можешь относиться к нему серьезно. Ты слишком умна для этого.

Думаю, ярость становится моей основной эмоцией. Пылая гневом, я говорю: — Я знаю, ты в курсе, что столовые приборы можно использовать не только для приема пищи.

Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, я накалываю стопку блинчиков вилкой, затем злобно протыкаю их ножом, не сводя с нее глаз.

Она, преступный гений, остается невозмутимой.

— Ты думаешь, что твоя личная жизнь меня не касается.

— Верно.

— Ты моя дочь. Все, что касается тебя, касается и меня.

— С каких это пор?

— С незапамятных времен.

Я вгрызаюсь в блинчики, жалея, что это не ее шея.

— Ты ходишь по очень тонкому льду, мама.