Книга Обворожительно жестокий, страница 88 – Джей Ти Джессинжер

— Посмотри на меня.

Я поднимаю на него глаза; мое сердце бешено колотится. Он смотрит на меня с выражением невыразимой боли.

— Спасибо, — произносит он.

— За что?

— За честность. Что остаешься собой.

— Всегда пожалуйста. — Мы пристально смотрим друг на друга, и я чувствую, как мое сердце бьется вне моей груди.

К нашему столику подходит официант.

— Buonasera signore. — Он кланяется Лиаму, а я удостаиваюсь почтительного кивка головой. — Signorina.

— Buonasera, — отвечает Лиам. — La lista dei vini, per favore.

Когда я в неверии смеюсь, официант бросает на меня недоуменный взгляд.

— Простите. Не обращайте на меня внимания, у меня низкий уровень сахара в крови. Я ничего не ела с самого обеда.

Лиам еще что-то говорит по-итальянски официанту, и тот улыбается. Затем отступает, насвистывая, и исчезает за углом.

— Значит, ты тоже говоришь по-итальянски. — Лиам пожимает плечами. — Еще на гэльском, испанском и французском. Еще на каких-нибудь языках?

— Есть такое.

— Изучал в школе?

— Скорее, непосредственно с носителями.

Я откидываюсь на спинку стула и изучаю улыбку в стиле Моны Лизы на его лице.

— О, ты только посмотри, мы снова ведем себя туманно и непостижимо. Это тоже было частью твоего обучения?

— Честно говоря, так оно и было. Съешь немного хлеба.

Он передает с середины стола хлебную корзину. Она накрыта белой льняной салфеткой. Я откидываю ткань, и передо мной предстает прекрасный выбор свежих булочек, запеченных с оливковым маслом, солью и розмарином. А пахнут они раем.

Я беру одну, кладу ее на свою тарелку, возвращаю корзинку Лиаму, затем намазываю булочку маслом из маленькой круглой масленки рядом со стаканом воды. Затем отрываю кусок и засовываю его в рот, постанывая, когда вкус взрывается на моем языке.

— Рад видеть, что ты не сидишь на низкоуглеводной диете.

— Если углеводы хороши для Софи Лорен, то они хороши и для меня.

— Твое поколение ее знает?

— Однажды я видела ее фотографию в бикини и цитату о том, что она обязана своей фигурой спагетти. Это мне показалось очень милым. Мне жаль женщин, которые не любят еду. Она практически превосходит секс.

Глаза Лиама вспыхивают, а голос становится хриплым.

— Даже близко не стоит рядом.

— Ты еще не пробовал этот хлеб.

Он усмехается и качает головой.

Официант возвращается с картой вин толщиной с мою руку. Лиам просматривает ее, шелестя страницами, потом говорит что-то по-итальянски. Официант снова кланяется и уходит.

На мгновение мы замолкаем, а потом Лиам вдруг говорит:

— Если бы ты могла поехать куда угодно, что бы ты выбрала?

Довольно-таки странный поворот разговора, как по мне.

Я отрываю еще один кусочек булочки и жую его, пока раздумываю.

— Наверное, Аргентину.

— Интересный выбор. Ты там была?

— Я нигде не была. Но в моем родном городе жила женщина по имени Валентина. Она родом из Буэнос-Айреса. Ей было не меньше семидесяти лет, но она была невероятно красива для пожилой женщины. И чертовски сексуальной. Ее любовники были вдвое моложе ее. Иногда я видела ее верхом на большом черном коне с заплетенными в гриву красными лентами, сама же Валентина напевала что-то себе под нос. Пела и улыбалась, словно хранила некий восхитительный секрет. Моя мама считала ее сумасшедшей, но я находила ее очаровательной. Просто взглянув на нее, можно было сказать, что она прожила интересную жизнь. Насыщенную жизнь. Такую я желаю и себе.