Книга Жажда безумия, страница 23 – Р. К. Пирс

Я пожимаю плечами в ответ.

— Со мной все будет хорошо.

Судя по суровому взгляду, мой ответ ее не устраивает. Не понимаю, почему ее так волнует, больно мне или нет. Она, кажется, даже не обращает внимания на то, что я жива и пытаюсь спасти ее дом от гибели, но она не отстает.

— Не двигайся, — предупреждает она, прежде чем убежать и найти растение с толстым желтым цветком. Она тянется к нему и вырывает тычинку — белую палочку с толстым желтым пыльником, которая удивительно похожа на соску — и протягивает ее мне.

На мгновение я настолько сбита с толку, что даже не могу взять ее, а просто смотрю на то, что она держит в руке.

— Что я должен с этим делать? — спрашиваю я, поднимая бровь.

— Сосать, — Тори сует его мне в лицо, и я неохотно беру.

— Зачем мне это делать? — я пробовала жимолость в жаркий летний день и даже однажды отведала чай из одуванчика, но сосать пыльник — не то, о чем я когда-либо мечтала.

И даже не хочу пробовать.

— Потому что он поможет от боли.

Она закатывает глаза и снова начинает идти, как будто устала от моего невежества. Как будто я должна знать все о Стране чудес, раз уж я здесь бывала раньше, и часть меня с ней согласна. Я должна была бы помнить больше о своем последнем путешествии сюда, особенно с учетом всего, что окружает меня и пробуждает воспоминания, но все, что я узнала в детстве, упорно ускользает из памяти.

После того, как я бросила на тычинку последний неодобрительный взгляд, я сунула ее конец в рот и сразу же пожалела об этом. Она пахнет как духи старушки, и, несмотря на мгновенное желание выплюнуть ее, я долго и упорно сосу ее, спеша за Тори.

Это отвратительно, наверное, одна из худших вещей, которые я когда-либо пробовала. Желчь поднимается по горлу, и я бросаю гневный взгляд на затылок Тори за эту глупую идею, и как раз когда я собираюсь сдаться и бросить тычинку как можно дальше от себя, вкус внезапно меняется. Аромат из универмага сменяется чем-то теплым и маслянистым, что покрывает мой язык и наполняет мои конечности легким, неясным ощущением. Мгновенно постоянная боль в груди утихает, и я теряю дар речи.

— Лучше? — спрашивает Тори, не оборачиваясь.

Я не хочу радоваться фактом того, что она права. На самом деле, я бы хотела, чтобы боль не прошла, только чтобы я могла унять ее высокомерное отношение, но покаянное чувство в конечностях перешло в голову и сняло мое горькое раздражение. Теперь я чувствую себя, как будто плыву.

Тори что, накачала меня наркотиками?

— Немного, — говорю я, вынимая из рта пыльцесос.

Желтый цвет стал светлее, чем раньше, но в остальном он выглядит так же, как когда она мне его дала. Я верчу его между пальцами, и в моей голове возникают вопросы.

Если один цветок может унять мою боль, что могут сделать другие цветы? Имеют ли цветы разного цвета разные целебные свойства или все они просто улучшают самочувствие? Подождите. Разве тычинка не мужская часть цветка? Я что, только что сосала цветочный член?

Эта мысль заставляет меня хихикнуть, что перерастает в громкий смех, и Тори оглядывается через плечо, чтобы заставить меня замолчать.

— Ты приведешь монстров прямо к нам, — шипит она, но ухмылка на ее лице говорит мне, что ей это нравится.

Да, она определенно накачала меня наркотиками.

С гневным взглядом я бросаю тычинку через плечо и продолжаю молча следовать за ней до края Шепчущего леса.