Книга Жажда безумия, страница 58 – Р. К. Пирс

— Мне не помешает побыть одной.

— Понял, — вздыхаю я, отталкиваясь от дверного косяка. — Пожалуй, это я хотел компании. Отдыхай, Алиса.

Я уже собираюсь пройти в коридор, разочарование тянет плечи вниз, но голос Алисы останавливает меня на полпути.

— Чес, — произносит она, и я медленно оборачиваюсь. Ее отстраненность треснула, открывая что-то более мягкое внутри. Что-то уязвимое. Она нахмурила брови и прикусила нижнюю губу, но молчит.

— Да? — я не двигаюсь с места, будто любое резкое движение может заставить ее передумать, и жду.

— Останься, — выдыхает она и тут же выпрямляется, словно старается выглядеть увереннее. — Всего лишь ненадолго.

Я не знаю, что заставило ее так резко передумать, но возвращаюсь в комнату и переступаю через порог, скидывая ботинки у двери.

— Хорошо. Только ненадолго.

Поскольку здесь негде ни прилечь, ни присесть, кроме кровати, на которой сейчас сидит Алиса, я подхожу к ее изножью и забираюсь наверх, устраиваясь у стены, чтобы оставить ей как можно больше пространства. Она оборачивается, все еще сидя на краю кровати, и приподнимает изящную бровь.

— Устраиваешься поудобнее?

— Не думаю, что ты ожидала, что я буду все время стоять в углу, — отвечаю я и киваю на расстояние между нами. — У тебя полно места. Я не нарушаю твое личное пространство.

В ее глазах вспыхивает улыбка, но она тут же их отводит.

— Спасибо.

— За что? — я подкладываю руку под голову, устраиваясь удобнее.

— За все, — мягко произносит она. — Ты так поддерживал меня все это время, и я вижу, что тебе не все равно, даже если ты не говоришь это вслух. Сожалею о Шляпнике. Я знаю, он был твоим другом. Я просто давно никого не теряла после смерти отца, и все это как-то…

Ее голос стихает, и я сам достраиваю фразу. Смерть Шляпника болезненна не только потому, что она его любила, но и потому, что ее старые раны, которые ей удалось залечить, вновь открылись.

— Ты потеряла отца?

Она кивает.

— Несколько лет назад. Мама после его смерти превратилась в настоящую стерву, и по сути, у меня осталась только сестра. Наверное, поэтому я так яростно защищаю Страну чудес и тех, кто здесь живет. У меня просто больше никого нет.

— Понимаю, — я протягиваю руку и пальцами касаюсь ее предплечья. Она напрягается, старый рефлекс, когда кто-то приближается слишком близко, но потом расслабляется настолько, что ложится рядом со мной. Между нами все еще несколько дюймов, на мой вкус слишком много, но я не собираюсь ее торопить. Она сама придет ко мне со временем, прежде чем я заставлю ее это сделать.

Хорошие вещи требуют терпения, и что-то мне подсказывает, что Алиса будет самой лучшей из них.

— А как насчет твоих родителей? — спрашивает она, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Они все еще живы?

Я усмехаюсь, мне еще никогда не задавали такого вопроса. Странно осознавать, как мало чужаки знают о Стране чудес. Ни одному чудаку и в голову бы не пришло спросить о таком.

— У меня нет родителей.

Ее брови хмурятся.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что и сказал. У меня никогда не было родителей, — отвечаю я. — Чудаки не появляются так, как твой народ. Мы не рождаемся, не стареем и никогда не умираем… ну, если нас, конечно, не убьют.

Я наблюдаю, как она пытается осмыслить услышанное.

— Вы просто… появляетесь?

— Уверен, это трудно понять, — говорю я. — Мы были созданы так давно, что кажется, будто времени прошло не так уж много. Как именно мы здесь оказались, не знаю. Но одно знаю точно: подобного больше не случается. Новых чудаков больше не будет. Когда мы умираем, все заканчивается. Нет чудаков, нет и Страны чудес.