Книга Жажда безумия, страница 59 – Р. К. Пирс

Она тяжело вздыхает, скривив свои безупречные губы.

— Это ужасно.

Я качаю головой.

— Правда не бывает ни хорошей, ни плохой. Она просто есть. Ты воспринимаешь ее так или иначе, но для нас это образ жизни. Это все, что мы когда-либо знали.

— Мне не стоило спрашивать, — говорит она, потирая висок двумя пальцами. — Сколько бы я ни пыталась понять этот мир, здесь мало что вообще имеет смысл.

— Чудесно, не так ли? — я широко улыбаюсь. — Уверен, ваш мир для нас тоже был бы лишен всякой логики.

— Тут ты прав. В моем мире нужно работать, чтобы получать деньги и выживать. Нужно платить счета и налоги. Это на самом деле ужасно.

Я морщу нос, не имея ни малейшего представления, о чем она говорит, но ее тон говорит сам за себя. Я бы предпочел Страну чудес любому месту, откуда она пришла.

— Звучит именно так.

— Куда мы пойдем дальше, Чес? — спрашивает она, заправляя прядь волос за ухо и скрещивая руки на груди. Она смотрит прямо в мои глаза, надеясь услышать ответ, но мне нечего сказать. Я чувствую себя таким же потерянным, как и она.

— Я не уверен, — признаюсь я, проводя пальцами от ее плеча к локтю и обратно. — Боюсь, что все мои друзья уже встретили свою смерть, и страшусь узнать, кто, если вообще кто-то, еще жив. Но если бы мне пришлось выбирать, я, наверное, пошел бы искать Эббота.

— Эббота?

— Ты, возможно, знаешь его как Белого Кролика, — объясняю я, вспоминая этого трусливого ублюдка. Если повезет, он где-то прячется, вероятно, лучше, чем большинство, и его будет трудно найти. Он знает о Стране чудес больше, чем кто-либо другой из тех, кого я знаю. Если существует какой-то секрет, чтобы собрать остальных чудаков и победить монстров, он его знает. Просто он слишком напуган, чтобы действовать.

— О, — ее глаза загораются. — Да, мы можем искать его следующим. А что насчет Гусеницы? Королевы? Что с ними случилось?

Я пожимаю плечами.

— Замок захватили в самом начале, солдаты королевы стали марионетками тьмы. Некоторые присоединились к врагу добровольно, других уговорили. Пока что ты видела монстров только в их естественной форме. Ты не видела, на что способна их темная магия.

Она злая и способна управлять сознанием. Я видел это однажды, солдат был одержим чем-то темным, чем-то злым. Не знаю, могут ли они все это делать, или есть разные виды с разными силами. Трудно узнать что-то полезное, когда все время тратишь на то, чтобы убегать от них.

— Ты правда думаешь, что у нас вообще есть шанс? — спрашивает она.

Я провожу кончиками пальцев по ее фарфоровой коже, поднимая их к ее челюсти, обводя щеку.

— Я в любом случае не собираюсь сдаваться. Я буду сражаться так долго, как смогу, со всей силы, но мне нужно знать. Ты правда думаешь, что у нас получится?

Я колеблюсь, понимая, что мои следующие слова могут либо полностью укрепить, либо окончательно сломать ее волю продолжать. Она может говорить, что будет сражаться, но ее вопрос говорит об обратном. Ее вера разрушена, и ей нужен кто-то, кто будет верить за нее. Не так важно, что думаю я сам, а я думаю, что мы закончим как Грифон и Шляпник, если продолжим этот путь, как важно то, что ей нужно услышать.

Глядя в ее темные глаза, я вижу в них безмолвную мольбу. Я сделаю все, что ей нужно, стану тем, кем ей нужно, и сейчас ей нужно, чтобы я верил. В нее, в нашу миссию, в спасение Страны чудес.