Книга Девушки бури и тени, страница 157 – Наташа Нган

– Что мы должны делать всё ради успеха миссии. Даже если это означает потерять кого-то из остальных.

После её слов воцаряется холодное молчание.

– Значит, Кетаи ещё не знает о твоей силе, – говорю я.

– Не знает.

– Когда ты планируешь рассказать ему? – когда она не отвечает, я продолжаю: – Ты ведь знаешь, что он сделает после этого, Майна. Он будет искать других, кто отдастся во вашу власть – других сломленных юношей, таких как Хиро, которые всей душой ненавидят Короля и не ценят собственную жизнь. У тебя будет целая армия добровольных жертв.

Осторожно, не сводя с меня печального, сожалеющего взгляда, Майна тянется к моей руке, и на этот раз я позволяю ей, желая вернуться в то время, когда она могла просто держать меня за руку. Когда я не чувствовала тайн и боли, зажатых между нашими ладонями.

Слова Меррина звучат у меня в голове.

Майна не одна. Вы тоже причастны к их убийству. Все вы.

Дрожа, я высвобождаю пальцы из её руки и вкладываю ей в ладонь кулон с благословением рождения Хиро.

Она замирает, сразу всё понимая.

– Хиро дал мне это перед смертью, – говорю я. – Он сказал, ты знаешь, что с этим делать.

Майна сглатывает:

– Нужна небольшая церемония. Ты проведёшь её со мной?

– Прямо сейчас?

– Через несколько дней. Для её нужна магия, а я ещё слишком слаба прямо сейчас.

– Скажи, как будешь в состоянии, – натянуто отвечаю я.

Майна придвигается ближе, темнота сгущается, от духоты у меня на лбу проступает пот.

– Ты полежишь со мной, Леи? Только ненадолго, пожалуйста...

– Я обещала помочь Нитте, – перебиваю я, вставая. Чувство вины пронзает меня из-за этой лжи, но я отмахиваюсь от него. – Может быть, позже. Тебе следует снова лечь спать.

Когда я собираюсь открыть дверь, Майна шепчет:

– Ты же знаешь, как мне сейчас тяжело.

В одно мгновение все месяцы и мили, прошедшие с настоящего момента до того, как она в последний раз произнесла мне эти слова, исчезают, и остаемся только мы вдвоём – такими, какими мы были тогда, наедине в тёмной комнате, переполненной невысказанными чувствами. Как легко было бы мне пойти к ней и забыть всё, что произошло, прижаться друг к другу и ощутить блаженное тепло от воспоминаний о том моменте, когда я так остро почувствовала восхитительный потенциал своего будущего, когда мой мир повернулся накануне чего-то нового, чего-то прекрасного.

Вместо этого я открываю дверь.

– Не надо, – холодно говорю я, и что-то колет у меня в груди. – Мы изменились, Майна. Я люблю тебя, но теперь всё не так просто.

Затем я выхожу и закрываю за собой дверь, чувствуя, как между мной и Майной закрывается какая-то другая дверь.

Такая, которую мы, возможно, никогда не сможем открыть снова.

На следующий день у Майны едва хватает сил, чтобы выйти из каюты. Мы с Озой прогуливаемся с ней по качающейся палубе. Поначалу она валится с ног, но Лова объясняет это тем, что у неё ещё не развились “песчаные ножки”. На следующий день у неё немного прибавилось энергии, и она даже делает несколько кругов по кораблю, не шатаясь из стороны в сторону. На следующий день она, кажется, быстро набирается сил, помогает по хозяйству на корабле и ест полноценную пищу впервые с тех пор, как мы покинули остров Чо.

Майна присоединяется к нам на палубе за ужином в тот вечер. Это последняя ночь перед тем, как мы доберёмся до лагеря Амалов, и общее настроение являет странную смесь радости у Кошачьего Клана и мрачности у нас. Хотя Майна сидит рядом со мной, мы немного дальше друг от друга, чем обычно. Большую часть ужина мы проводим в тишине, слушая, как Лова, Нор и Оза обмениваются историями о том, как их клан сеет хаос по всей Ихаре. Мы едим вкусный сушёный салат из пшеничного булгура и орехов, в котором сочный изюм сверкает, как драгоценные камни.