Книга Девушки судьбы и ярости, страница 139 – Наташа Нган

Кетаи отпускает стражника.

– Готовы? – спрашивает он нас.

Все кивают. Отец Майны впивается в меня многозначительным взглядом – он ждёт моего ответа.

Готова ли я умереть?

Конечно, нет. Хочется побежать обратно в лагерь, найти Тянь и отца и обнять их, пока всё это не закончится. Хочется пойти к девушкам и защитить их так, как я никогда не смогла бы в стенах дворца. Хочется сказать Майне, что я солгала ей, что эти последние несколько жалких мгновений – это всё, что у нас когда-либо будет, и этого недостаточно и никогда не будет достаточно, восьми тысяч жизней с ней будет недостаточно. Затем она берет меня за руку, и внезапно то, что я собираюсь сделать, кажется не только безрассудным, но и невозможным.

Не могу, не могу, не могу…

Я не готова.

– Леи? – шепчет Майна и придвигается ближе. Её аромат, этот свежий океанский аромат, когда-то казавшийся таким экзотическим, но теперь такой чудесный, до боли знакомый, напоминает мне обо всём, что я вот-вот потеряю.

И обо всём, что я спасу.

Я беру себя в руки, сжимая осколки своей души.

– Любовь моя? – обращается ко мне Майна. – Тебе не обязательно сражаться. Ты сделала более чем достаточно. Оставайся здесь с девушками и своей семьёй, если хочешь. Я найду его, Леи, и убью за то, что он сделал с тобой и с нами. Я убью его, – яростно повторяет она.

– Я знаю, – шепчу я в ответ.

Затем я встречаюсь взглядом с Кетаи.

Готова ли я умереть?

Нет. Но одной ложью меньше, одной больше…

– Я готова, – говорю я, хотя слова обжигают мне горло.

Кетаи кивает, и все разделяются, каждый направляется на свои позиции. Никто не тратит времени на прощания или добрые пожелания, возможно, веря, как Майна, что это принесёт несчастье – или, возможно, зная, что это будет слишком сложно.

Когда Нитта присоединяется к Амалам, сверкая изумрудными глазами, когда она бросает нам последнюю улыбку через плечо, Майна заключает меня в объятия.

– Мы будем вместе, – говорит она, касаясь мягкими губами моего лба.

Я не могу смотреть на неё – так я лишусь последних остатков решимости. Вместо этого я смотрю на пламя вдалеке и думаю о демоне, который ждёт во дворце. Может, я и не готова умереть, но я готова к его смерти – ради неё я сюда и явилась.

Сжимая руку Майны, я иду вперёд, пока моя решимость не ослабла.

– Вместе, – повторяю я, понимая с оцепенелой, замирающей агонией, что мой последний путь будет уже недолгим.

Лошадь Майны, Еву, привёл нам кто-то из Ханно. Майна взбирается первой, затем подсаживает меня в седло позади себя. Она взмахивает поводьями, и мы проезжаем мимо рядов выстроившихся солдат к самой голове армии.

– Держись крепче, – говорит она. – Поскачем быстро. Если кто-нибудь нападёт, не беспокойся. Куэн прикроет нас. Просто держись за меня.

Сердце колотится так сильно, что я удивляюсь, как она не чувствует этого спиной. Вряд ли, поскольку я прижимаюсь к твёрдым ножнам её мечей, а она одета в такие же тяжёлые кожаные доспехи, как Кензо и её отец.

Мой собственный наряд не сильно отличается. Броня тяжёлая, и к бою в ней нужно привыкнуть, поэтому Кетаи разработал нечто, в чём, по его мнению, я смогу легко передвигаться. Я одета в тёмно-синий костюм Ханно, хлопчатобумажный байцзю и мягкие кожаные ботинки, на талии пояс для кинжала. Волосы убраны с лица той же лентой, что носят Майна и остальные Ханно. Их эмблема выбита на синей ткани, но если их эмблема белая, как на флаге, моя вышита мерцающей золотой нитью, чтобы соответствовать моим глазам, а также чтобы отличать меня от других.