Книга Девушки судьбы и ярости, страница 17 – Наташа Нган

Этот Король напуган.

Пульс учащается. И не только пульс. Тем не менее, страх сменяется отвращением, яростью и мрачным удовлетворением – всё это проявляется настолько, что у меня внезапно кружится голова от безумной уверенности, когда, наконец, Король поворачивается ко мне.

На этот раз улыбка, расплывающаяся на моих губах, настоящая. Я оцениваю степень увечий, нанесённых ему несколько месяцев назад, одним долгим, удовлетворённым взглядом.

– Здравствуйте, мой Король, – говорю я.

Он смотрит на меня своим единственным глазом и отвечает срывающимся голосом:

– Привет, Лей-чжи.

Какое-то мгновение мы смотрим друг на друга в тишине, как будто каждый из нас ждёт, что другой обнажит клинок или вскинет руку, схватит за шею и сожмёт.

Но мы оба знаем, что до этого не дойдёт.

Вместо этого Король натягивает фальшивую улыбку, указывая на ближайший к нам столик.

– Пожалуйста, садись, – говорит он и наклоняет голову, пряча повреждённую сторону лица. – Ты, должно быть, проголодалась, а нам ещё так много нужно обсудить.

Один из советников, демон-бизон в богатой одежде цвета фуксии фыркает:

– Богоподобный Властелин, при всём уважении, эта... эта девушка...

– Лей-чжи – наша гостья, советник Хару, – быстро перебивает его Король. – Я ожидаю, что все будут относиться к ней подобающе.

Щёки демона краснеют.

Заняв своё место за круглым столом, я крепко обхватываю руками колени, чтобы скрыть их дрожь. Мне до боли хочется взять что-нибудь и размозжить Королю череп. Я поглядываю на палочки для еды. Можно было бы проткнуть ему второй глаз и покончить с этим. И всё же, хотя я охотно лишилась бы руки, чтобы убить Короля, я не смею причинять вред одному из своих друзей.

Золотой браслет висит у меня на запястье. На кого надели второй браслет? На Аоки? На Лилл? На Ченну? На госпожу Эйру? На Кензо? Я почти надеюсь, что это один из них, потому что, по крайней мере, это означало бы, что они ещё живы.

До тех пор, пока я буду хорошо себя вести.

Король опускается на колени слева от меня. Его чернильно-золотое ханьфу, к цветам которого подбирали и мою одежду, растекается по полу вокруг него поверх моего собственного.

Я перевожу взгляд на стол, сердце колотится от близости Короля. Под стеклянным колпаком на дереве вырезаны сцены из "Хроник Маэ". И всё же сейчас мой разум сосредоточен на лице Короля – той единственной, пронзительной, льдисто-голубой радужке. Её пара – обрывки рубцовой ткани, грубые по форме, но странным образом разглаженные шаманской работой. Без окружающей её золотисто-коричневой бычьей шкуры она выглядит жёстко и неестественно. Удивительно, что Король не прикрыл её. С другой стороны, полагаю, это свидетельствовало бы о его слабости, стало бы немым признание того, что ему стыдно за то, что сделала с ним одна человеческая девушка.

Я украдкой бросаю взгляд на его шею. Мантия короля подобрана так, чтобы скрыть место моего нападения, не привлекая к нему внимания: золотая отделка закрывает ему шею, почти как ошейник, или заколдованный браслет на моём запястье.

Я представляю, как этот воротник сжимается.

Хочется вскочить, крикнуть достаточно громко, чтобы услышал весь зал, весь дворец, всё королевство: "Это сделала я! Это была я!" Но все, конечно, знают – должны знать, учитывая, как отреагировали на моё появление. Однако заявить об этом публично – совсем другое. Посмотреть Королю в глаза, оскалить зубы и напомнить ему, что по крайней мере несколько минут он был в моей власти. Всю оставшуюся жизнь он будет носить следы моей ненависти и гнева.