Книга Сюрприз для боевого мага или Наследство возврату не подлежит, страница 84 – Вероника Крымова

– Нет… – вырвался у меня сдавленный шепот. Это было хуже, чем в моих самых страшных кошмарах.

–В поместье! Нужно предупредить Джейсона! – пронеслось в голове единственной здравой мыслью.

Я бросилась к своей двуколке, привязанной у ворот дома Карпентер, и по пути кричала в наступающую мглу, обращаясь к невидимым, перепуганным жителям:

– На крыши! На чердаки! Запирайтесь! Не выходите на улицу!

Мой голос звучал приглушенно и беспомощно, тонувший в всепоглощающем тумане. Вдруг сквозь марево я увидела движение. Молодая женщина, с перекошенным от страха лицом, металась у своего порога, прижимая к груди завернутого в одеяло младенца. Она растерянно озиралась, не зная, куда бежать.

– Сюда! – крикнула ей, подскакивая к двуколке и отвязывая лошадь. – Быстрее! Я вас довезу!

Женщина с облегчением рванулась ко мне. Я, не раздумывая, взяла у нее на руки сверток – он был на удивление легким и холодным.

– Залезайте! – скомандовала я, уже вскакивая на облучок и подхватывая одной рукой вожжи.

Женщина ухватилась за борт, чтобы подняться. И в этот момент раздался звук, от которого кровь стыла в жилах – низкий, горловой, неестественный смех. Он шел от женщины, но ее губы при этом были сжаты.

Я инстинктивно взглянула на сверток в своих руках. И уронила его от ужаса.

Маленькое личико младенца сморщилось, почернело и поплыло, как мокрая глина. Одеяло расползлось в руках, превратившись в вязкую, зловонную болотную жижу, которая с противным хлюпаньем шлепнулась на мостовую. От ребенка не осталось ничего, кроме маслянистого пятна.

Я в ужасе отпрянула, уставившись на женщину. Та медленно повернула ко мне голову. Ее красивое лицо начало расползаться, как воск на огне. Кожа приобрела мертвенно-серый, пергаментный оттенок, глаза провалились, превратившись в две дымящиеся черные дыры. Ее рот растянулся в невозможной ширины ухмылке, полной острых, игольчатых зубов.

– Оставайся… – просипело существо ее голосом, но теперь в нем слышался хор шипящих, чужих голосов. – С нами веселее…

Лошадь, почуяв неладное, дико заржала, встала на дыбы и рванула с места, срывая постромки и опрокидывая двуколку. Я едва успела отпрыгнуть, чтобы не быть сбитой с ног и услышала лишь удаляющийся топот копыт и безумный, торжествующий хохот твари, которая еще секунду назад притворялась несчастной матерью.

Я осталась одна. Посреди улицы, в кольце сгущающегося фиолетового марева. Со всех сторон доносились звуки – то крики о помощи, то дикий, нечеловеческий смех, то шепот, звавший ее по имени знакомыми голосами. Я оборачивалась, пытаясь понять, откуда исходит опасность, но туман был везде, и он был жив. Он шептал, смеялся, пугал.

Я увидела, как из-за угла выползла тень, похожая на огромного паука с лицом старой няни из приюта. Услышала за спиной плач Руби. Обернулась – никого. Перед ней промелькнул силуэт моей матери, машущий рукой и уходящий вглубь тумана.

– Мама! – крикнула я и сделала шаг вперед, но вовремя остановилась, сжав голову руками. Это был обман. Все это был обман.

Я поняла страшную правду: туман не просто убивал. Он играл. Он показывал самое сокровенное, самое больное и выворачивал это наизнанку, превращая в кошмар. Я была одна, заблудившаяся в кошмаре, который становился все реальнее с каждым вздохом, полным ядовитой, сладковатой мглы.