Книга Фрейлина, страница 111 – Тамара Шатохина

— Вы повторяетесь! — рявкнул он.

— Чтобы до вас дошло наконец! Я никогда не обратилась бы к вам, но показалось вдруг — мы похожи. Схожие взгляды на жизнь и другие… важные вещи — рядом с вами мне было спокойно и комфортно. Вы казались надежным. И мне не нужны ваши деньги. Ее величество даст за мной хорошее приданое. И откровенным мезальянсом наш брак тоже не будет — моя маменька урожденная…

— И это я уже слышал, — отрезал он, глубоко вздохнув и стараясь успокоиться. Обвел меня странным быстрым взглядом и отвернулся.

— Грешна, аморальна и этим теперь противна вам, Фредерик Людвигович? — усмехнулась я, — я понятия не имела, как устроен мужчина и каким образом делают детей.

— Не мешайте, fräulein, я размышляю. Вы слишком спешите… присядем, — вел он меня за локоть к скамье.

Мы шли вдоль Монплезира. Все, что я видела, это мелькание цвета — красного, белого… красного, белого… Скамейка стала настоящим спасением.

— Спешу я потому, что уже опаздываю. Не напрягайтесь так с размышлениями, herr prinz — я не настаиваю на своем предложении, — вскинула я голову, пытаясь найти в себе остатки гордости: — Просто обрисовала вам плюсы нашего сотрудничества, минусы вне его мы оба знаем. Единственное… попрошу вас молчать о моей ситуации, хотя бы пока.

— Это и в моих интересах тоже, обещаю. Что вы намерены предпринять далее?

— Обращусь к Ольге Николаевне. Вместе с ней мы что-нибудь придумаем.

Мы еще посидели молча, не глядя друг на друга. Тут нас могли видеть, но было уже как-то все равно.

По случаю праздника в обоих парках гуляющих стало больше в разы. И если бы не объемные женские платья, Нижний сейчас был бы копией того — нашего, в разгар сезона… Во что я, Господи, вляпалась по твоей милости? Помоги уже хоть чем-то — сцепила я зубы до хруста.

Не знаю, сколько времени прошло, пока он заговорил. Целая вечность, по ощущениям.

— Позвольте проводить вас, — не просил, а констатировал Фредерик Август, вставая: — Вы уже достаточно отдохнули, fräulein Schonurova?

На эту демонстрацию официоза не то, что зеркально реагировать… думать сил не было. Я только усмехнулась, отвернувшись, чтобы не заметил. И прикол вспомнился… Кстати он или некстати, без разницы: «туда, где нет самогона, приходит гомосексуализм и бездуховность». Или бездушие. И глупость еще, если не видит своей выгоды.

Перед кем я тут вообще отсвечиваю изнанкой? Надо было сразу к Ольге, только время зря потеряла.

— Да, благодарю вас. Проводите, если вам не трудно, — согласилась, решительно вставая, и…

Глядя слепыми глазами, я шарила рукой, чтобы найти хоть где-то опору… зрение пропало сразу и совсем, я быстро глохла. А дальше — движение вниз, в мягкую темную воронку.

Резкий рывок наверх вырубил меня окончательно. Мелькнуло только — убил?..

В себя пришла, лежа на своей кровати. Лоб что-то холодило, по вискам, а дальше и по шее на затылок медленно стекала вода. Считая пульс, мою руку держал господин Мандт. Все такой же чопорный, собранный и аккуратный, каким я его запомнила с прошлого раза.

Увидев, что я открыла глаза, спросил по-немецки:

— Когда вы принимали пищу последний раз?

— Утром, — ответила я легко, только тихо.

— Вначале накормите барышню, остальное потом, — поднялся доктор с кресла.

— Что со мной случилось, Мартын Мартынович?

— Очевидно, упадок собственных сил ввиду недостаточного питания. После того, как барышня поест и отдохнет, можно поискать причины потери сознания более углубленно, — доложил он почему-то не мне.