Книга Фрейлина, страница 3 – Тамара Шатохина

Где слишком пафосно, где очень даже недурно и в настроение — да-а, а вот в самом конце… Боже, неужели⁈ Правда?

Прикрыв глаза, я судорожно соображала…

Историю Ольги, всех ее родственников, знаменитых современников и порядок основных событий я знала назубок — это само собой, как историк. И вот такие перипетии с самоубийством кого-то из ближнего круга царской семьи накануне свадьбы точно нашли бы отражение хоть где-то.

Хотя… скандал с самоубийством, даже если бы оно состоялось, не то событие, чтобы испортить собой императорские празднества. Так что и могло в принципе… вполне могла быть попытка, явно же все постарались оставить в тайне.

Ну… хотя бы гнев ее понятен — мать билась за свое дитя. Репутация Ольги, а окружение тоже ее составляющая, должна быть безупречна. Такой она и была, насколько я знала.

— Ударилась головой, скорее всего — плохо помню. Зонт… со мной не было зонта? Напекло, закружило, в голове туманилось, — честно пыталась я, нечаянно переходя на русский. На родном проще соображать… сообразить хоть что-то! А что-то нужно было… потянуть время, запутать?

— Ввечеру? — внимательно смотрела на меня женщина, тоже перейдя на русский. Холодно смотрела, раздумывая и решая…

— Не помню ничего, голова болит. Я не зна-аю! — отчаянно простонала я, пряча лицо в ладонях. Становилось страшно от понимания того, какой властью она наделена. Стоит только намекнуть кому нужно, и я запросто понесу самое серьезное наказание за эту… Шонурову.

Вообще не на слуху фамилия!

Каким боком к ней я, интересно? Предки, родня? Так нет же. И даже если — да, то и все равно! Вот это все, что здесь и сейчас… объяснения не имеет.

Вечером… вчера вечером я легла пораньше. Назавтра ожидался особенно трудный день, несколько платных экскурсий на Ольгин пруд — Царицын и Ольгин павильоны. Продолжительность экскурсии два с половиной часа и ноги с языком потом просто отпадают. А еще, ближе к вечеру, мы ожидали нескольких человек из Москвы, от французского посольства. Провести их и всё показать предложили опять мне, потому что хороший иностранный, и это не так утомительно, как экскурсия с переводчиком. Я и не подумала отказаться, хотя и знала, насколько вымотаюсь к тому времени — денег много не бывает.

И тут — на тебе!

— Нельзя ли позвать священника? — решилась я спасать свою уже, получается, репутацию, — я на кресте поклянусь, что не приемлю ни при каких обстоятельствах действий, отчего-то вами заподозренных. А Ольгу Николаевну глубоко уважаю! — вырвалось у меня предельно искренне, потому что честно.

— И неужели перед ее праздником я посмела бы совершить подобную глупость… как и в любой другой день? А стихи не самые удачные, как и… образы в них. И… поздняя осень — не соответствует же совершенно, — безнадежно стихал мой голос. Я-то отстаивала свою позицию, а вот что там могло с этой Таисией?..

За окном качалась на ветру зеленая ветка, давая слабую надежду на то, что и правда все дело в творческом порыве, полете воображения… но, как ни крути, странного. Подозрительно странного. В чем тут можно быть уверенной?

— Не священника, но Мартын Мартыновича попрошу к тебе немедля, пускай еще раз посмотрит. Вместе с ним подойдет Анна Алексеевна, — встала с кресла императрица, — значит… ты шагнула «не туда» от внезапно случившегося головокружения. Возможно. А вот с чего оно случилось… внятную и несомнительную причину необходимо выяснить доподлинно. Надеюсь, она не заставит разочароваться в тебе окончательно. В любом случае, знакомство и сговор ваш с Андреем Сергеевичем я пока откладываю на неопределенное время, как и любые действия по возрождению титула — не хочу подложить свинью достойному человеку. Пускай все это немного забудется.