Книга Фрейлина, страница 4 – Тамара Шатохина

— Благодарю вас, всем-ми… — выдохнула я с облегчением.

— Возьми это, — тяжело вздохнув, перебила она и бросила мне на грудь тонкую тетрадь: — И спрячь подальше. Не самые лучшие стихи, ты права. Рифма рваная, в каждом четверостишии ритм отличен, да и природные поэтические образы должно навевать настоящими, свежими впечатлениями, а не почти забытыми — оттого получится и тоньше, и трепетнее, но, ко всему, еще и умнее. Ты… по-детски глупа еще и веришь в сказки. Это было бы простительно, это пройдет. Но здесь уже не место и не время для глупости. Повторюсь, Таисия — здесь нужны верноподданные! Отлежись… я разберусь во всем, и если ты честна со мной, все будет, как прежде.

— Благодарю вас… — заклинило меня. Она права — с возрастом и опытом вера в сказки уходит. А еще она имела полное право делать замечания к стихам, потому что сама писала и неплохие. Умела ценить их, в свое время общалась по этому поводу с… Пушкиным и Лермонтовым.

Я не справлялась! И с силой сжала веки, пытаясь прогнать сумасшедший морок. Ну не могло быть всего этого в моей реальности!

Движение воздуха пахнуло цветочным ароматом, упруго прошуршали шелка, дверь тихо закрылась. Перестук нескольких пар каблучков, удаляясь, стихал…

Титульная обложка была любовно расписана красками — цветочные гирлянды, изысканно накрученные виньетки. Скорее альбом… и его нужно спрятать, а лучше сжечь к чертям. Но вначале поискать здесь информацию — ее катастрофически не хватало.

Все это было как-то… слишком. Слишком мощным потрясением для меня!

Не хотело успокаиваться сердце и даже слегка подташнивало от волнения. Потому что слишком в точку! Это то, в чем уже долгое время была моя жизнь. То, на чем построена моя жизнь. Это, как если ребенок попадет вдруг в свою самую любимую сказку. И вместе с восторгом обязательно почувствует страх, потому что останется в ней совсем один — рядом со знакомыми персонажами, но чужими, по сути, людьми.

Я не ребенок, но и мне нужна опора, пусть и не в виде мамы. Нужно понять, определиться, да просто вернуть личную адекватность! Грамотно разобраться во всем этом и понять какого черта здесь делается? Потому что во мне сейчас сразу и восторг, и ужас. И тянула я сейчас на интуиции, на клочках засевшей в памяти голой бездушной информации. И не факт, что вела себя правильно — говорила, смотрела, лежала…

А еще… не веря глазам, я потерянно смотрела на руку, сжимающую вместилище дурных стихов — она не была моей. Слишком нежная, слишком молодая…

В Бога я верила.

Не истово, спокойно. Не отрицала его и даже молилась каждый день. А, скорее, это было суеверной привычкой, как ни стыдно такое признавать. Будто не помолюсь сегодня и с теми, о ком мои молитвы, случится нехорошее. Будто так я оставлю их без Господнего пригляда. За себя просить перестала, когда поняла, что бесполезно. Тогда и наивная вера в скорую высшую помощь ушла. Как в те же сказки.

А вот странная эта боязнь осталась, да.

Три основные молитвы плюс отсебятина с просьбами о здравии для родных — раз в день перед сном, это обязательно было. Почему-то именно вечером. Может из-за лени — встать раньше даже ради молитвы для меня было бы трудно. Сова я, не жаворонок.

То есть… несмотря на эти молитвы и причастие изредка, особым рвением к вере я не страдала.