Онлайн книга «Фрейлина»
|
— Имеете успех, — признала Окулова для нас с Анной, — но вас я оставляю с легким сердцем, — удалилась она в сторону молодоженов. — Благодарим за доверие, — прошептала ей в спину Анна. В своем страхе перед мужчинами она не симулировала — сжималась всякий раз и жалась ко мне. А я… Приходилось признать, что было в происходящем свое очарование — в заинтересованных и ищущих мужских взглядах, буквально витающем в воздухе флере легкого флирта и будто намека на что-то само собой разумеющееся в будущем — более тесное общение полов? А пока только легкий романти́к… но такой многозначительный. Раньше я всегда заранее пряталась в свой ироничный холодный панцирь — чтобы не обидели, чтобы не разочароваться в который раз. Здесь тоже похоже не готова была ни рисковать, ни проверять, хотя в этом образе уже не чувствовала себя непривлекательной и бесполой. Дабы не искушать больше мужеский пол своим парадным видом, мы с Анной отошли к ломберным столикам, где интересно проводило время старшее поколение. Стоя за спинами трех возрастных дам, с их разрешения мы с Анной мотали на ус правила игры и нечаянно слушали разговоры. — Ах-ах… опять кто-то упал. Вам слу́чаем не видать? А жаль. Во что желаете — «воля», «поляк», «sanprander»? — Нынче не те времена… раньше бал непременно a commencé par une polonaise. Ну — du menuet. А нынче нет порядка — то так, то эдак… Вальс вам? Ну вот и получите… хорошо — не калечатся… Игра! — Но мы не сговорились о минимальном куше, какая игра⁈ — А вот так — по стольку и хватит. — Постойте-постойте… так «воля» или «поляк»? — Анастаси-ия Вольдемаровна… играйте уже во что желаете. — Нынче не те времена… раньше приглашали только хороших танцоров из офицерства, а сейчас — хороших службистов в поощрение за службу. Так и дамы на балы ходить не станут — что ж зря калечиться-то? — Прикуп мне, прикуп, голубушка! Шпильки они собирают… в наше время кружева по полу ошметками. Дух забивало. Подол обрывали. Вот как танцевали! А нынче уж никак с этим — щиколотки все на виду… да жмут их в вальсе кавалеры, жмут к себе… Стыдоба какая. — И перчатки по три раза на дню меняли — вдрызг сырые были. Demander pardon… Взятка! — Ах, я рискую! Такое сердцебиение, такое сердцебиение… — Если вы еще способны произнести это, Анастасия Вольдемаровна, то и ничего с вами страшного. Прикуп… Я отвлеклась на это забавное представление, получая просто колоссальное удовольствие. Улыбалась. Потихоньку сглаживалось нехорошее впечатление от разговора с Дубельтом. По факту, он тактично послал Таю… Было это оскорблением или только поводом для женской обиды, я не знала, потому что не пережила, не прочувствовала сама. Ясно было одно — он вежливо убил в ней самое первое и важное для любой женщины — теплое, светлое, восторженное… Во многом дала мне понять это атмосфера бала — на тонких нюансах, ощущениях, витающем в воздухе предчувствии… или ожидании чего-то прекрасного. Тонкого, хрупкого, пока еще неуловимого. Но такого желанного! Но все уже случилось. В спокойной обстановке я обязательно обдумаю каждое его и свое слово, как и собиралась, но это потом… потом. Бог с ним! Свободен, как и хотел. А сейчас улыбка не сходила с губ. Представительные дамы за ломберным столиком совсем уж старухами не были, но повадки… Мы представились им, перезнакомились. Из их разговоров я узнала много интересного, а потому и речи уже не шло о том, чтобы принять приглашение Загорянского. Раз уж в вальсе дам периодически роняют — на каждом балу и бывает не по разу. |