Книга Фрейлина, страница 75 – Тамара Шатохина

— Разрешите, я буду держаться вас на балу? — сменила я тему.

— Не вижу бальной книжки? — улыбнулась она, — ну, как пожелаешь.

Я не знаю — покинул Дубельт дворец до бала или нет, но больше я его не видела, хотя взглядом выискивала — каюсь. Впечатлило не так его признание (наговорить можно всякого), а то, как он смотрел. Опять же — не умею читать то, что в глазах, но там… никогда на меня так не смотрели. И назови это, как хочешь, но ёкает, гадство…

Такие черти там… и тут я улыбнулась, расслабляясь и выдыхая. Вспомнила откуда сравнение, образ — все те же стихи, только не классика, а сочинения девушки-блогера:

— Мама! От него искрится воздух, у него в глазах танцуют черти…

И стало легче, что ли? Не стоило тосковать по тому, чего не просто не может быть, но и не было. Черти в глазах, это не обязательно о любви. Желание, похоть, страсть — что угодно, но не любовь, если так легко отказался от Таи. Или не легко. Неважно!

Ради того, чтобы быть с любимой, отрекались от императорского престола. Ехали с ней в ссылку в Сибирь, бросив карьеру при дворе. Ухаживали, когда болела чумой и умирали вместе…

Слабо вам, Михаил Леонтьевич.

Бал грянул, собственно, только в восемь вечера.

К этому времени я неспеша прошла всю анфиладу, обмахиваясь веером и вспоминая авторство, историю, забавные моменты, связанные с той или иной работой…

По сравнению с другими видами балов, придворные всегда были чопорными, сдержанными, полными строгих правил и норм приличия. Из-за этого и считались скучными и неинтересными. Даже царица больше любила домашние балы, которые давались для ближнего круга. Там она веселилась и смеялась, много танцевала, если позволяло здоровье.

Но получить приглашение на большой бал было очень престижно. Обязательно приглашалась верхушка державности — представители первых четырех классов из Табели о рангах, иностранные дипломаты с семьями, старейшие офицеры гвардейских полков с женами и дочерями, и обязательно молодые офицеры — «танцоры». Ну куда без них?

Не знаю в каком качестве находился здесь Загорянский… Но черная с золотом парадная форма шла ему больше, чем повседневная зеленая с фуражкой.

— Пишите меня на все танцы, Таисия Алексеевна! — решительно подошел он к нашей дамской компании, уважительно поклонившись старшим.

— Это может дорого обойтись вам, Сергей Фаддеевич, — проворчала Окулова, однако же улыбаясь: — Может быть воспринято, как заявление о серьезном намерении.

— Да разве же я не знаю, Ваше высокопревосходительство? — деланно возмутился мужчина, — рискну, пожалуй — слишком нужен мне разговор с Таисией Алексеевной, а иначе ее не поймаешь. Только Его высочеству и удалось, а вот я не присутствовал, но заинтересован безмерно.

— Я тоже не рискну, Сергей Фаддеевич — после вас нельзя будет отказать никому, а я после болезни. Быстрые танцы не для меня, — отбрыкивалась я.

— Вальс?

— Он уже случился — первым.

Сказочное зрелище, кстати. Великолепие и роскошь, напоминающая буйством красок Восток. А я стояла, переступая на месте, как корова, запертая в стойле. Внутри что-то рвалось наружу и просилось. Такой силы желание! Быть там — в этом плавном разноцветном вихре, в восторженном кружении под музыку… нежные скрипки. Это было бы так… прекрасно! Танцевали Ольга с мужем и императорская чета. В свои пятьдесят Николай прекрасно выглядел и двигался, бережно ведя Александру в белом с розовым… Мария с мужем — красивым и умнейшим, кстати, мужчиной, Константин с нарядной девицей — ее я не знала.