Книга Доперст: быть живым – страшно!, страница 25 – Николай Стародымов

А потом вдруг повернул тему.

– А ты женат? – поинтересовался Санёк решительно, строго прищурившись мне в глаза.

– Нет, – почему-то его строгий тон меня рассмешил.

Я и засмеялся.

– Точно? – уже мягче переспросил он.

– Точно-точно… А что?

– У тебя с Надюхой, как?.. Серьёзно? – спросил выжидательно. – Или только поматросить?..

– Как будто серьёзно, – осторожно ответил я.

– Вот и с её стороны тоже вроде «как будто серьёзно»… – вроде как с некоторой укоризной сказал полицейский. – Ты не обижай её, – продолжил Санёк, наливая ещё по чуть-чуть. – Она баба хорошая… С прошлым, конечно… Но у кого его нет – прошлого?.. У тебя его нет, что ли?..

Я просто хмыкнул. Ты бы знал, Санёк, что у меня за прошлое!.. Небось, враз бы протрезвел!..

– То-то ж… Она на тебя здорово надеется…

Что тут скажешь?..

Вот и я промолчал.

Я вообще по возможности старался побольше молчать. По большей части, просто не зная, о чём говорить.

– Ты не смотри, что она нынче у нас поломойка. Жизнь всякие выкрутасы выкидывает. Раньше-то у неё, у Надюхи твоей, и лучшие времена случались. Институт, опять же… Впрочем, это тебе сама, если захочет, расскажет, я о чужих делах не любитель…

…Потом он спросил:

– Ну ладно, будем разбегаться… Ты как: сам до дома дойдёшь, или на дежурной отвезти?

Я прикинул путь. Конечно, ориентироваться в пространстве (и даже в беспространстве) для меня не составляет труда. Однако теперь я почувствовал, что как-то не уверен, что смогу дойти до нужного дома. Не потому что выпил – по причине совсем иной. По-настоящему испугавшей меня.

Я вдруг вспомнил самую первую ночь в этом Мире.

Тогда за углом начиналась Зелёная улица. Улица, по которой иногда пролегала трамвайная линия. А потом вдруг там же оказался проспект!

А вдруг как раз по углу проходит граница между Мирами, и провести меня через неё может только Надежда?.. Вдруг, если я за угол поверну один, там снова откроется Зелёная улица?!. И увижу я рельсы, увижу старенький моторный вагон с поднятой дугой пантографа, который приглашающе заурчит, зажжёт единственную фару курсовую, расположенную в центре разлапистой серебристой звезды, и распахнёт передо мной гармошку двери?..

Ведь нет сомнения, что я воспользуюсь возможностью бежать, и поднимусь в салон. Не поднимусь даже – брошусь в него, спасаясь от этой действительности!.. И дверь за спиной закроется, отсекая от навсегда оставшегося в прошлом Мира… Вагон тронется… И я окажусь неведомо где.

И знаете, что меня поразило в этот момент больше всего?.. Не страх оказаться в чужом, неведомом мне Мире! Страх потерять Надежду! Не абстрактную надежду на то, что смогу вырваться отсюда, а именно Надежду – во плоти и с душой, реальную и осязаемую тёплую женщину…

Пусть даже и с неведомым мне прошлым.

… – А с Надеждой у меня серьёзно! – невпопад сказал я.

– О, брат, да ты поплыл! – засмеялся Санёк. – Да и то – столько отпахал, да на морозе… Сейчас отвезём! – решил он.

Мы вышли на улицу – он поддерживал меня под руку. Хотя необходимости в этом я не чувствовал.

А на улице случился маленький эпизод, нутряную суть которого я понял только на следующий день.

Санёк как-то неаккуратно поддёрнул меня, и я отвлёкся от ступенек, по которым старался спускаться осторожно – скользко.

– О, это не ты уронил?.. – спутник указал мне на какой-то предмет, оказавшийся у меня под ногами.