Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 42 – Лера Виннер

Теперь же происходящее было за гранью всего возможного и допустимого, и от этого под рёбрами жгло ещё сильнее.

Дурня от такого знакомого запаха, от ощущения его плоти на языке, я потянулась и всё-таки скользнула левой рукой под рубашку.

Тонкий, но длинный и глубокий рубец под пальцами — равно там, где я помнила.

Можно просто коснуться или гладить неторопливо и почти невесомо.

Кайл то ли сорвался от этого полуслучайного, но чересчур интимного прикосновения, то ли запас его терпения просто иссяк. Продолжая удерживать мою голову умело и бережно, чтобы не причинить боли и не вызвать лишних рефлексов, он толкнулся в мой рот глубоко, сильно, грубо, не жалея и не сдерживаясь. Сразу начал двигаться, не оставляя больше шанса на инициативу, на то чтобы остановить это раньше времени.

Так хорошо, что заложило уши, и весь мир куда-то провалился.

Безнадёжно теряя счёт времени, я не обратила внимания ни на непристойную влажную дорожку от уголка собственных губ к подбородку, ни на собственный же тихий стон, глубокий и низкий, но чудовищно короткий.

Сегодня он не запрещал прикасаться к себе, и этого было достаточно, чтобы гладить его бок раскрытой ладонью — хаотично, бессмысленно, не для того, чтобы приласкать, но из желания сделать контакт полнее.

Почему-то всегда было мало.

Что бы ни было…

Я расслабила горло и немного подалась вперед, принимая на всю длину, позволяя делать с собой что угодно, даже самое запредельное.

Держа за волосы, двигаться в отчаянном безумном ритме ради самого процесса, ради пьянящего ощущения разбитых губ и саднящего горла, пугающей заполненности и абсолютной беспомощности.

Добровольное согласие на всё это когда-то заводило его до лёгкой хрипотцы в голосе, интриговало, заставляло всколыхнуться глубины настолько тёмные, что в них опасался заглядывать он сам.

Кайл сжал мои волосы крепче, вынуждая поднять лицо выше. Открыть глаза и посмотреть на него прямо именно в тот момент, когда я меньше всего хотела это делать.

Потому что именно теперь нужно было запротестовать. Хотя бы попробовать отстраниться. Если не делом, то взглядом выразить своё недовольство, потому что уместное между любовниками, тем более супругами, недопустимо для напарников.

Вместо всего этого я обхватила его губами плотнее, проваливаясь в черноту глаз, как в бездну, и теряя связь с реальностью окончательно.

Прохладная вода смыла усталость и застивший разум туман.

Расправляя мокрые после купания волосы, я подумала о том, каким диким бредовым сном был весь этот вечер.

Странные и разговоры и странные встречи.

Странные поступки Кайла.

Фактически сбежать, едва поднявшись на ноги, было глупо, но ничего лучше я придумать не смогла.

Трогать его сегодня точно не следовало — хотя бы для того, чтобы это не было принято за дешёвую хитрость и попытку отыграть назад.

Однако янтарные серьги, бережно снятые сразу же, по-прежнему лежали на туалетном столике и притягивали взгляд.

Выбирая самостоятельно, я бы тоже остановила внимание на них.

Гаденький, эгоистичный и совсем тихий голосок внутри нашептывал, что именно эти серьги могли бы стать единственной подлинной компенсацией за утраченное. За то, с чем я ни при каких обстоятельствах не планировала, но вынуждена была расстаться.

Пусть не эквивалент, всего лишь деталь вечернего туалета, выданная, — почти что брошенная, — невзначай.