Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 84 – Лера Виннер

“Подавишься”, — это я пообещала ему мысленно, не тратя силы на бессмысленные разговоры.

Можно было обжечь его легче, просто наметить, пообещать боль, но я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии, — в конце концов, это господин Готтингс благородно пообещал меня не бить. Я же ничего ему не гарантировала. И вовсе не была уверена в том, что его руки должны остаться в сохранности.

Альфред не то зашипел, не то взвыл, отшатнулся назад, хватаясь за обожженное запястье, и явно собрался пойти на второй заход.

Этой минуты мне хватило, чтобы собраться и вскинуть руку.

Альфред застыл.

Хватаясь за горло, он одновременно попытался поймать воздух, которого ему резко перестало хватать, губами, и глупо вытаращился, стоило только его ногам оторваться от земли.

— Напоминаю, господин Готтингс. В моей жизни уже есть мужчина, которому можно рвать на мне одежду, и это не вы, — я тряхнула головой, чтобы отбросить с лица выбившиеся из прически и упавшие на него волосы.

Там, где мы находились, было очень темно, но зато ветра не было.

Мне показалось, что даже земля под ногами пульсирует от той силы, что жила в ней.

Ей было интересно.

А Альфреду Готтингсу — страшно.

Существо, звавшееся сыном мэра, не учуяло опасности, не сумело вовремя понять, что в кои-то веке встретило достойного противника.

Наблюдая за тем, как он неловко дергает ногами, имея возможность стоять разве что на мысках, и отчаянно старается не задохнуться, я все-таки потратила несколько секунд на то, чтобы вдохнуть полной грудью.

Оказалось, я так сильно по этому соскучилась.

Всего-то два месяца самодисциплины, — крошечный эпизод с подавившемся во дворе Грином не в счет.

Зрение стало еще яснее, а губы сами собой сложились в легкую улыбку, потому что теперь я наконец-то чувствовала себя собой.

Хотя бы бледным подобием себя.

— Сейчас я задам тебе вопросы, а ты на них ответишь. Если сделаешь это как следует, вернешься домой на своих ногах.

Альфред захрипел.

Сила была и в нем. Мутная, жидкая, омерзительная, заполнившая тело и разум целиком, она хотела сражаться, но была связана.

В таком положении его можно было бы, — да, наверное, и стоило, — оставить на несколько часов, чтобы хорошо подумал над тем, что скажет и сделает, но сидеть и сторожить его мне не хотелось.

— Кто новый Хозяин Фьельдена?

Я держала его крепко, но так, чтобы он мог ответить.

Альфред с этим не торопился.

Его глаза полезли из орбит еще сильнее, как если бы я потребовала от него чего-то невозможного, а губы дернулись, и спустя мгновение на них выступила кровь.

Темная, почти черная струйка потекла вниз по подбородку, и это было недвусмысленным сигналом, прямым предупреждением о том, что этому телу придётся плохо, если я не остановлюсь.

Многие из них любили пугать этим, требовать, чтобы их оставили в покое, если не безразлично, что станет с человеком, чье тело они заняли.

Вот только Альфреда Готтиннса никогда не было. Сущность, воплотившаяся в этом мире через Райана и Матильду, ни секунды не была человеком, несмотря на внешнее сходство. Но оно не знало о том, что я смогу отличить.

— Скажи мне, кто новый Хозяин Фьельдена.

Во второй раз я уже не спросила, а приказала.

Таким как он, — или оно, — была дорога возможность ходить среди людей, добровольно то, что называлось Альфредом, ею бы не пожертвовало.