Книга Наперегонки с ветром. Идеальный шторм, страница 125 – Лера Виннер

Папку, принесенную мной из дома Сесиль Мерц, он держал в руках почти небрежно, но после вежливого приветствия никто из нас не обмолвился ни словом.

Когда они вчетвером скрылись за тяжелыми дверями, я так же молча, одним лишь красноречивым взглядом напомнила Женевьеве, что нас ждут магазины.

Так много самых разнообразных лавок с радушными хозяевами, через витрины которых нам удобно будет наблюдать за происходящем на площади.

И вмешаться вовремя, если потребуется.

Мой пистолет лежал в висящей на локте сумке, и единственным, что смущало меня в связи с этим, был крошечный факт – это было не мой пистолет.

Кайл сдержал слово и демонстративно забрал себе тот, с которым мы забавлялись в постели. Я же, потянувшись к оставшемуся на тумбе немногим позже, с некоторой оторопью обнаружила, что на рукояти нет ни единой царапины.

Еще летом присмотрев себе именно мое оружие, он нашел идеальный способ получить именно его, и знание об этом отзывалось иссущающим жаром в горле и легкой дрожью на кончиках пальцев.

– Элисон, взгляни.

Женни протянула мне широкую накидку из густого и длинного меха.

Я не любила такие вещи и всеми правдами и неправдами избегала их, даже в самые суровые холода предпочитая обходиться шерстью – слишком тошнотворно-острым было ощущение боли и ужаса, которое испытывало животное в момент смерти. Какая обработка не могла до конца стереть его.

Однако именно эта накидка была другой. Тело, на котором выросла эта идеальная шерсть, не страдало в момент расставания с ней. Напротив, именно для этого оно изначально и было предназначено, послужило всего лишь оболочкой.

Было очередным подарком от этого леса и гор людям, которые замерзали так легко.

– Очень красивая.

Оттенок и правда был изумительным, идеально подходящим в моим глазам и волосам.

– Хорошо, – обрадовавшись так, словно я сообщила ей самую лучшую новость, Женевьева вытащила кошелек и расплатилась быстрее, чем я успела опомниться.

Пока моложавый и улыбчивый хозяин заворачивал накидку, я потянулась к сумке, но Жени накрыла мою руку своей:

– Не надо, пожалуйста. Пусть это будет мой подарок. То, что ты заберешь с собой из Фьельдена лично от меня.

Ее глаза влажно блестели, как будто она готова была засмеяться и расплакаться одновременно, но, вглядываясь в них, я поняла, что ее страх отступил. Да, осталась известная нервозность, неизбежное следствие слишком сильного напряжения, но то, чего она опасалась, уже закончилось и больше не грозило ни ей, ни…

Двери мэрии распахнулись.

Райан Готтингс сбежал по ступенькам в расстегнутом плаще, и только потом развернулся.

Не спеша выходить, мы обе прильнули к окну, и хозяин лавки сделал то же самое, хотя никто из нас троих не решился вымолвить ни слова.

Мэр Фьельдена был вне себя. Дыша тяжело и загнанно, он метался по площади и выкрикивал проклятья, заходился бранью, какую можно было услышать не от каждого в замке Совета, не говоря уже о сапожных мастерских.

Самуэль остался стоять на лестнице, застыл на самой верхней ступеньке. На его обычно невозмутимом лице читалась непередаваемая смесь отвращения с жалостью и даже виной. Что бы ни было, он не хотел и не намеревался унижать этого человека. Сама суть продуманного вчера плана заключалась в том, чтобы позволить Райану Готтингсу оставить свой пост тихо, уйти добровольно, без скандала, следствия и тюремной кареты.