Книга Старая жена, или Развод с драконом, страница 123 – София Руд

В этом мире так уж заведено, что мужчины не слушаются женщин… “пока не заболеют”, — так и хочется добавить.

— Так, за мной. Я вас обработаю, — выдаю Безликому, пока его мужское не вызграло окончательно и бесповоротно, и смело шагаю к последнему дому, за которым открывается пустырь и та самая хижина, ставшая сегодня официально моей лекарней.

— Поспешите, а то заразу можете занести! — приговариваю я, уже подхожу к калитке, чтобы ее толкнуть, как Маска оказывается шустрее и сам открывает ее для меня.

Хм, такие пациенты мне нравятся.

Киваю, прохожу к двери, и меня опять опережают.

— Леди Оливия! — тут же летит на звуки кухарка, а следом за ней выглядывают те два мужичка.

— Все хорошо. Все живы, никто никуда не уходит. Подробности завтра, сейчас у меня пациент, — отвечаю всем любопытным, и пока эта грозная Маска за моей спиной не передумала, вхожу в комнату.

— Проходите, снимайте рубашку, или что это у вас там, — говорю не глядя на него.

Спиной чувствую, что он зашел следом и даже закрыл за собой дверь. Зажигаю свечи и копаюсь в личной аптечке, которая стоит возле окна на столе.

— Леди Оливия…

— Не скромничайте. Чего я там не видела, — говорю ему. Если бы он только знал, какие операция я в молодости, пока руки слушались, проводила, то не беспокоился бы про свой порез.

— Вы про закон забываете.

— Ой, я вас прошу. Вы последний, кто меня сдаст. К тому же вы только что сами наваляли так, что за решетку угодить можете. Раздевайтесь, говорю, — приказываю пациенту, нахожу наконец-то все что нужно, кладу на поднос, и обернувшись, зависаю на секунду.

Ох ты ж черт! А тело-то у Безликого такое, что в кино сниматься можно. Кожа на перекатах мышц отливает бронзой и немного поблескивает в дрожащем свете свечей. А пара шрамов на груди свидетельствуют о тяжелом прошлом, возможно, о сражениях, что вызывает и тревогу и некое невольное восхищение внутри.

А вместе с этим и гормоны в молодом теле начинают бушевать, что вовсе не удивительно. Но я тут же беру себя в руки, отгоняю непозволительные мысли и включаю профессионала.

— Садитесь, — указываю Безликому на край своей же кровати, ибо стул у меня завален вещами, и хвала богам сверху платья, а исподнее под ними. Но разбирать я его не буду, тем более, когда только что руки местным антисептиком обработала.

Маска как-то слишком медленно делает три своих огромных шага к кровати, и садится, напрягаясь так, будто я его сейчас линчевать буду.

— Если и будет щипать, то не сильно, — заверяю его.

Располагаю поднос рядом, смачиваю подобие тампона антисептической жидкостью и присматриваюсь к ране. Ощущение, что ее вообще не обрабатывали и не зашивали.

— А лекарь Бертон.. — начинаю я, ибо уверена, что он не сделал бы работу так плохо.

— Это была царапина, — отвечает Маска.

Ага, значит, он заупрямился еще тогда, и попросту не показал порез. Упертый пациент.

— У вас семья есть? — спрашиваю его, прикладывая тампон к краям раны, и решаю, что лучше, пожалуй, все залить, так будет надежнее. — Мать? Жена? Сестра, или еще кто-то?

— Почему вы спрашиваете?

— Живете так, будто хоть завтра готовы умереть, — выдаю ему честно, и он тут же ловит мою руку, а я, вскинув на него взгляд, застываю. — Я к тому, что нужно беречь себя. Мужчины, как вы, часто говорят, что в первую очередь заботятся о других. Но если забывать про себя, то такими темпами, вы будете не в состоянии заботиться о тех, кто вам дорог.