Книга Старая жена, или Развод с драконом, страница 124 – София Руд

Говорю ему, и чувствуя, как хватка его пальцев на секунду ослабла, тут же высбодождаю руку, и продолжаю обрабатывать рану. Лью лекарство, и оно должно щипать, а Маска даже не вздрагивает. Храбрится? Но все равно ведь больно, потому и дую на рану, чтобы остудить.

А он вдруг как повернется резко, как зырнет на меня из-под этой своей маски так, что хоть и не вижу глаз, но чувствую, как меня будто огнем опаляет. Еще секунда и его пальцы перехватывают мое запястье, а по телу будто ток пробегает.

— Что по-вашему вы сейчас делаете, Оливия?! — рычит Маска, когда я даже осознать не успеваю, что вдруг с ним стряслось.

— А сами не видите? — моментом хмурюсь, ибо мне это все не нравится.

Дергаю руку, чтобы высвободиться и встать, раз уж моей помощи не ценят, но он в этот самый момент Безликий наклоняется так близко, что на рефлексах отклоняюсь, в попытке сохранить последние крохи дистанции, но упираюсь спиной в постель, а он… он оказывается сверху… слишком близко…

Да она издевается!

Эта мысль бьет в голове горячим ключом так, что успокоиться не могу.

Да с ней вообще не успокоишься. Отлучился, чтобы выяснить, кто подослал отравителя, а она уже в дом бандита понеслась, сделку ему предлагать.

И ведь выторговала!

Ненормальная! Невыносимая! Восхитительная!

Восхитительная? Это я сказал? Я?

Там в «Фиалке» глаза застилала такая ярость, что я чудом не убил белобрысого гада. А хотел ведь, люто хотел. Хотя прежде даже на сражениях не проявлял жестокость, но когда увидел, что он пытался причинить Оливии боль, как голову снесло. Не останавливали ни крики, ни мольбы. В чувства привела лишь одна мысль, молнией ударившая в голову и скользнувшая по своему позвоночнику так, что я замер.

Она увидит смерть. Оливия увидит смерть. Насилие.

Это не для женских глаз. И как же я боялся тогда взглянуть на нее и понять, что остановился слишком поздно, что уже ее напугал.

Но Оливия держалась так, что Сайрусу следовало у нее поучиться. Нет, она не была бесстрашной. Она была бела как стена от этого самого страха, но не тряслась, не бежала. Она смотрела на все в упор, будто готовая ко всему. Она была храброй.

Это восхитило и хлыстом пришлось по груди, ведь женщине не нужно быть отважной, не нужно идти в бой самой и все преодолевать, если рядом мужчина. А раз она здесь… это моя ошибка. Катастрофическая ошибка.

И потому инстинкт забрать ее поскорее оттуда, унести, напомнить ей, что она не одна, и не должна со всем справляться в одиночку, охватил не меньше ярости, что уже плескалась тихо где-то на глубине души, но до конца не утихала.

С каждым шагом, что я покидал гадкое место, с каждой секундой, что Оливия была в моих руках, что была в безопасности, в голове то и дело поднималась и стихала буря. А этот ее запах. После приторных духов в «Фиалке» он казался свежее глотка чистого воздуха, казался мне необходимым.

Уже тогда, тогда я утратил контроль и даже этого не понял.

Она сказала обработает рану. Что за бред? На войне на такое не обращают внимания, потому что сначала тяжело раненные, а потом уже сил у лекарей нет, если нет заразы. Да и не по статусу как-то, как мальчишке царапину латать.

Но ей не отказал. «Почему?» — скользнул в уме в тот миг вопрос, но я его отмел. Отмел, потому что где-то внутри уже нащупывал ответ. Ответ, который не понравится.