Книга Старая жена, или Развод с драконом, страница 141 – София Руд

Не моргая, смотрю на строгое, будто выточенное из гранита лицо бывшего мужа, на его нахмуренные брови, между которыми пролегла одна-единственная морщинка, на плотно сжатые губы. Маски нет, и это дико непривычно, сбивает с толку. А он собран и смотрит прямо мне в глаза без стыда и зазрения совести.

Его глаза ровно такие же голубые, какие были под маской. И я знала, что это он. Не хотела верить, обманывала себя, и пожалуй сама виновата в том, что сейчас в душе творится катастрофа.

Ведь я подпустила к себе человека, который однажды уже предал. Значит, предаст еще раз. Значит, наши дороги не должны больше пересечься, даже если где-то в глубине души очень хочется наступить на те же грабли.

Но нельзя. И вовсе не ради Люции, оставшейся в доме, не ради ребенка, а ради себя. Как только дело с дворцом закончится, я должна буду попрощаться с этим мужчиной раз и навсегда.

— Ты не удивлена, — выдавливает из себя Кайрон, когда карета, покачиваясь, трогается с места

Слышать его голос без маски непривычно, но он еще красивее. И смотреть в лицо куда сложнее, чем я думала.

— Тем, что под маской был ты — нет, — отзываюсь тихо, почти бесцветно и кидаю взор в окно, ибо даже угасающий пейзаж лучше, чем Кайрон.

— Не злишься? Не станешь даже упрекать меня в обмане? — спрашивает так, будто этого и ждал, а я лишь грустно улыбаюсь сама себе.

— Должно быть, для этого обмана были причины, — отзываюсь также спокойно и спешу добавить, — но я не хочу о них знать.

— Не хочешь знать, или боишься услышать не то, чего ожидаешь? — не замолкает Кайрон. — Все еще считаешь, что я тебе враг? Что хочу помешать тебе стать лекарем?

Если бы хотел помешать, прогнать его было бы проще. А так…

— Вы мне помогали, значит, отныне не считаете мое занятие бесполезным. И за это я вам премного благодарна. Искренне благодарна, — отзываюсь я, все также глядя в окно.

Хочу посмотреть в глаза, хочу быть сильнее, чем я есть, но знаю, что в этот самый момент могу ему проиграть. А Ольга не проигрывает. Не в этой битве.

Потому и не поворачиваюсь к нему, держу спину ровно, а бурю эмоций прячу под маской. Вот бы еще не вдыхать его запах, напитавший каждый атом воздуха в этой карете.

— Ожидал от тебя злости, ярости и может быть даже удара любым подручным предметом, и это было бы заслуженно. Но ты всегда найдешь способ сделать больнее, — выдает мне Кайрон. — Равнодушием.

— Упрекаете за то, что не испытываю к вам больше чувств? — хочу усмехнуться, но в этот раз не получается.

Не думала, что разговор лицом к лицу станет таким тяжелым для меня. Надо взять себя в руки. Надо быть сильной.

И потому отрываю взгляд от окна и смотрю на Кайрона, подтверждая этим напускное безразличие. Именно напускное, ведь где-то глубоко внутри, в сердце что-то трепещет.

Наверное, это и есть то, о чем говорят все женщины: желание верить, что мужчина однажды исправится. Свернет горы ради тебя, увидит твой истинный свет и влюбится настолько, что уже никогда не оставит.

Это вера сердца, крик души. И Кайрон дал много поводов хвататься дрожащими пальцами за эту надежду.

Но мне уже давно не тридцать. Я прожила достаточно долгую жизнь, чтобы понять, что одной веры мало. Что чаще всего, это иллюзия, в которую мы отчаянно цепляемся, чтобы перестать испытывать боль и позволить себе быть снова счастливой хотя бы на миг. Ведь в будущем все непременно повториться.