Книга Волшебная лавка Софи. Артефакт для наследницы, страница 10 – Женевьева А. Навроцкая

Софи чувствовала неловкость из-за того, что Клэр тратит на нее свой отпуск. Обычно подруга предпочитала путешествия в более теплые и изысканные места, и захолустный городок в Мэне в их число точно не входил.

Дойдя до кухни, она налила себе оставшийся кофе и выпила его одним глотком, ощутив на языке несколько крошек гущи. Отставив кружку, Софи задумчиво поковыряла ногтем трещинку на столешнице.

После дневного сна ложиться не хотелось, но она могла заняться чем-то полезным. Например, спуститься и поискать журнал учета. Проще было сразу зайти в комнату бабушки – скорее всего, именно там и лежат все важные документы и папки, но Софи все еще оттягивала этот момент. Захватив фонарик – на случай, если все же решит зайти в подсобку, – она направилась в сторону лестницы, пока не успела передумать.

Лавка встретила ее тишиной и полумраком. Сквозь витражное окошко пробивался тусклый свет уличных фонарей, очерчивая прилавок, пустующие стеллажи и свисающие с потолка побрякушки. Софи заметила их не сразу. Лишь наутро второго дня, спустившись с Клэр, чтобы еще раз осмотреться, они увидели отражающие свет подвески – хрустальные, в медной и серебристой окантовке, с глиняными фигурками и декоративными камешками, медленно вращающиеся и отбрасывающие на стены слабые радужные блики. Кажется, их называют ловцами солнца. Наверняка они засверкают еще ярче, когда Софи отмоет окно – оно было достаточно большим и открывало обзор на крошечный дворик за домом. Забора у них не было, но высокие сосны и кустарники создавали иллюзию уединенности. Скорее всего, зимой здесь просто волшебно, хотя забор лишним не будет…

Софи с неожиданной для самой себя улыбкой подумала, что рассуждает так, будто уже решила остаться.

Она включила свет, подошла к прилавку и начала разгребать сваленный на него хлам. Записки, сделанные красивым ровным почерком, ничего не говорили об ассортименте, нигде не было чеков или этикеток. На бумажках были указаны названия трав, к которым чаще всего было приписано «морок», «огонь», «чешуя», «сон». Словно бабушка просто боялась забыть все, что приходило ей в голову.

Софи выдвинула ящик в тумбе под прилавком. Она надеялась найти там ключ от замка, но вместо этого ее ждал такой же беспорядок, как во всей лавке.

Разочарованно вздохнув, она покосилась на дверь, ведущую в подсобку. Заходить туда страшно не хотелось, особенно после теорий Клэр о содержимом морозильной камеры. Да и какой в этом смысл, если у нее нет ключа? На какое-то время она погрузилась в свои мысли, поэтому стук в дверь застал ее врасплох.

От трех резких ударов Софи чуть не подскочила на месте, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что стучат во входную дверь, а не из подсобки. Мысленно отругав себя за впечатлительность, она вышла из-за прилавка – но тут же замерла на месте.

За последние несколько дней Софи увидела много людей, странных даже для нее – а она прожила в Нью-Йорке половину жизни. Они приходили, стояли неподалеку от дома и исчезали так же незаметно, как появились. Порой, когда она шла по улице, за спиной раздавались шаги, но, оборачиваясь, она никого не видела.

Старик, которого Софи встретила на улице в первый день, спросил, можно ли сделать заказ. Вывод из всего, что она успела увидеть, напрашивался только один: очевидно, лавка была не совсем обычным магазином.