Книга Волшебная лавка Софи. Артефакт для наследницы, страница 75 – Женевьева А. Навроцкая

– Ну? – Сайлас опустил взгляд, совершенно не думая о том, как странно может выглядеть, болтая с котом посреди улицы: в Лондоне это никого не волновало. – Куда дальше?

Кот покрутил головой, нюхая воздух, и побежал в противоположную от Крэнборн-стрит сторону, приведя Сайласа в переулок с дешевыми сувенирными ларьками и не внушающими доверия кафешками. Там он притормозил возле неприметной двери, ведущей в маленький паб, запрыгнул на бочку у входа и скрылся в приоткрытом окошке.

Сайлас слишком долго шел за ним, чтобы теперь засомневаться. На двери были выгравированы руны, отводящие взгляды обычных людей, а значит, внутрь могли попасть только колдуны. Он улыбнулся мысли, которая не посетила бы его во времена юности, когда побеги из-под носа наставников в такие места были развлечением. Им всем не хотелось думать, хотелось лишь творить глупости и наслаждаться жизнью. Но теперь, когда он побывал по обе стороны… это сильнее бросалось в глаза.

Все они прячутся. Только светлые делают это на виду, а темным – и враждебно настроенным, и нейтральным – приходится закапываться еще глубже. Хотя прячутся они по одинаковой причине – потому, что однажды обычные люди испугались, что кто-то может владеть неподвластной им силой. Сайласу было смешно думать о временах, когда ему казалось, что Хартия – это залог мира между людьми, церковью и колдунами. Пока существует Хартия, пока Конгрегация, а точнее церковная ее часть, отказывается вернуть всем колдунам их многовековое наследие и права, ни о каком перемирии не может быть и речи.

Дверь открылась изнутри, вынудив Сайласа отступить назад. Из паба вышли двое мужчин, остановились возле бочки и закурили. На Сайласа они взглянули без особого интереса, видимо, опознав «своего». Было интересно послушать, о чем говорят местные колдуны, но привлекать внимание не хотелось, поэтому Сайлас придержал дверь и вошел в паб, окончательно окунаясь в прошлое. Места в Теневом городе напоминали «изнанку», но там все ощущалось блеклым, фальшивым. В этом же месте было что-то ностальгическое. Из прошлой жизни.

Пестро одетые посетители шумно переговаривались, местами вспыхивали искры и рунические вязи, тут же растворяясь в душном воздухе. Пахло жженым маслом и луком, над барной стойкой висели косы чеснока, обвязанные пучком полевых трав. Бармен протирал бокалы, широко улыбаясь крутящейся рядом с ним официантке.

Сайлас не стал снимать капюшон. Он прошел вглубь помещения, стараясь не разглядывать посетителей слишком откровенно, и обнаружил нишу, скрытую цветочным горшком на высокой треноге. Осторожно обойдя его по кругу, Сайлас увидел низкий столик с двумя продавленными креслами: на одном из них сидела Серафина, обнявшись с большой тарелкой рыбы, приготовленной во фритюре с картошкой. В кресле напротив лежал кот, как сфинкс, вытянув перед собой передние лапы.

Девушка подняла на него тусклый взгляд, в котором тут же пронеслась искра недовольства. Сайлас согнал кота и уселся напротив нее, не спрашивая разрешения. Кот недовольно мяукнул и запрыгнул к Серафине, примостившись под боком.

– Твой кот?

– Не мой, – Серафина нахмурилась, поставив тарелку на стол. – Испугался, что побегу доносить на тебя Конгрегации?

– А ты не собиралась?

Она скривилась так, будто Сайлас ее оскорбил.