Книга Последний шанс Гесса 2, страница 91 – Нани Кроноцкая

Воздух пах не озоном, а слабым запахом старого пластика. Это была не роскошь, а уют казармы, но после пещер и смертельных гонок он казался невероятным раем.

– Похоже, дежурная смена жила тут, не отходя от поста, – пробормотал Зориан, его взгляд скользнул по койкам. Он подошёл к репликатору, ткнул в панель. Та выдала тихий шипящий звук и погасла. – Мёртв. Как и всё остальное.

Окружающая обстановка оказывала на него странное влияние. Его привычная хищная собранность уступила место напряжённой нерешительности. Он стоял ко мне спиной, и его плечи были скованы.

Я приблизилась к столу и заметила на нём забытую кружку с надписью на незнакомом мне языке. Я осторожно взяла её в руки, и в этот момент Зориан вдруг резко обернулся. Его движение было настолько стремительным, что я невольно отпрянула. Он сделал шаг ко мне, и его ладонь легла на мою руку, сжимавшую кружку. Шершавая и холодная. Он не сжимал её, а просто держал, не позволяя мне убрать руку.

В воздухе повисло молчание. Я ощутила лёгкую рябь настороженности, пробежавшую по нашей связи с Гессом, но он оставался в своём информационном трансе, полностью доверяя мне.

– А ты не боишься, что я ударю? – спросила я тихо, глядя на его пальцы на своей руке. – Не физически.

Зориан усмехнулся. Усмешка была горькой и короткой, как щелчок.

– Не боюсь. Думаешь, я забыл? Ошибаешься. Помню и не скажу ни слова. – Его голос внезапно стал глубоким и тихим, но каждое слово пронзало насквозь. – Бей. Мне уже нечего терять. Нанеси свой удар и заставь меня забыть всё, ты ведь можешь. Я не стану уклоняться, бей. Только не промахнись и сотри из памяти главное. Тебя. Остальное не имеет значения.

Его ментальные барьеры рухнули. Это был осознанный шаг, не ловушка, а крик отчаяния, жест доверия, вывернутый наизнанку. Я растерялась и инстинктивно прикоснулась к его сознанию – и тут же отпрянула, словно от края бездны. В его разуме не было ни злобы, ни коварства. Там царила пустота, выжженная годами предательств. Боль была такой глубокой и привычной, что стала неотъемлемой частью его существа.

В центре этой пустоты пылал одинокий огонёк, едва зародившийся и тянущийся ко мне с робкой, безмолвной, трепетной мольбой.

Он не лгал. Он действительно искренне хотел, чтобы я стёрла его. Чтобы прекратила это существование.

Я не стала применять силу. Вместо этого я аккуратно освободила свою руку из его хватки и медленно, давая ему возможность отступить, коснулась его щеки ладонью. Кожа под моими пальцами была грубой и обветренной. Он вздрогнул, но не отстранился. Его глаза расширились от удивления и непонимания.

– Идём дальше? – просто сказала я.

Подержав ладонь на его щеке, я медленно отняла руку и направилась к выходу. Бесстрашно оставив его позади, я не оборачивалась, но отчётливо чувствовала, как его взгляд прожигает мне спину. В тишине комнаты было слышно прерывистое мужское дыхание. Внезапно, почти бесшумно, как выдох, который он не мог сдержать, до меня донеслось: «Лучше бы ты меня убила…»

Я не обернулась и не произнесла ни слова. Просто застыла у двери, позволяя ему собраться с мыслями. Внутри меня всё сжималось от жалости и другой, более сложной эмоции – ответственности. Он был прав: стереть его воспоминания было бы милосерднее. Но я выбрала иной путь. Теперь я была обязана пройти его до конца.