Книга Кровь в наших жилах, страница 107 – Татьяна Лаас

— Я… с… вами… — Вихрев неуверенно сел, чуть не заваливаясь обратно. — Лихая вы барышня…

Лиза строже повторила:

— Иван Александрович! Отлежитесь пока — это приказ!

Он стащил с себя через голову рубашку и протянул Лизе:

— Не побрезгуете?

Лиза нашла в себе силы улыбнуться:

— Благодарю…

Рубашка пропахла мужским потом, но и сама Лиза пахла уже давно не ромашками. Она натянула рубашку на себя и лишь потом стащила долгорукавку, оставляя её прямо на полу. Заодно она вспомнила про артефакт и осмотрела его — она была права: это была часть алатыря, причем часть, управлявшая землей.

Уже в коридоре, открывая следующую камеру, в которой валялся на койке кипельный Семенов, она заметила, что Вихрев все же ослушался её — он, шатаясь и прихрамывая, вполне целеустремленно направился вдаль по коридору, сообщая Лизе:

— Следующая камера пуста. Дальше княжна Дальногорская… Дальше пусто. Пусто. Пусто.

Его голос гулко разносился по коридору.

Лиза, выпаивая Семенову кровь и снимая кандалы, не знала: плохой это знак, что Саши тут нет, или хороший. Его же могли содержать в другом здании тюрьмы. Обыскивать сейчас все — она просто не в состоянии. Она вернется сюда позже, вместе с Опричниной — если у Лизы хватит сил побороть, конечно, Дашкова или вызвать сюда воду или воздух.

Оставив Семенова приходить в себя, она вышла в коридор — Вихрев уже умудрился где-то найти черный мундир и оружие: два пистолета — себе и Семенову.

— Кромеж недоступен, Елизавета Павловна, — доложил он. — Как уходить будем?

Лиза прикрыла глаза — она сама бы хотела это знать.

— Я… Постараюсь укротить стихию земли.

— Чем это вам грозит? — тут же уточнил Вихрев.

— Свободой… — Лиза не стала уточнять, что ответа она не знает. Она вошла в камеру, где на кровати лежала Катя. Видимых ран и гематом не было — кажется, на долю Кати все же досталась сыворотка правды.

Лиза рухнула на койку — Катя тут же испуганно открыла глаза:

— Елизавета Павловна…

— Не бойся, Катенька, это я. Живая и здоровая.

Заметив, как расширились глаза Кати, она поправилась:

— Почти здоровая после того, что мне пришлось перенести. Глаза закрой, а рот открой!

Катя попыталась возразить:

— Не надо вашей крови… Я же предала вас.

— Знала бы ты, скольких я предала прямо с утра — боюсь, тебе меня не переплюнуть. Так что будь добра — рот открой, а глаза закрой. Времени спорить нет.

Катю очень поторопила земля — стены откровенно зашатались, с потолка посыпалась штукатурка. Лиза капнула кровь Кате в рот и занялась кандалами и блок-браслетом. Катя, с трудом проглотив кровь, принялась с жаром каяться:

— Род Дальногорских предал вас в истории с Волковым. Он мешал моему деду, и он скитом, моими глупыми размышлениями о ваших мужьях, Зерновым и прочим подставил Волкова, избавляясь от него вашими руками. Юсуповы приходили к Волкову за помощью со скитом. Волков им отказал. Сказал, что княжич имеет право защищать своего ребенка от проклятья так, как считает нужным. Только нужные слуги донесли до княгини иную версию разговора. Сказали ей, что её все же отправят в скит.

Лиза погладила её по голове, словно она дитя:

— Катя, я давно это поняла! Как знаю и то, что вы и ваш дед — не одно и тоже. Пусть вы княжна Даль…

— Я отреклась от рода. Я больше не княжна.

— Вот тем более. Вы не Дальногорская — разговор о вашем предательстве закрыт. Прошу, помогите мне. Сил нет…