Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
Злость на собственное бессилие подстегивала Сашу хлеще боли, раздирающей неготовые принять столько сил эфирные каналы. Он снова сделал шаг куда-то, где должна была быть Лиза, почти кожей чувствуя её боль. Он дрожал от бессилия, и дрожала вместе с ним земля. Мишка шел следом, помогая ломать защиту. Он слепо протянул из кромежа руку, чтобы… Чтобы найти Лизу среди переплетенья бунтовавшего эфира, отказывающегося его пропускать. Он все же нашел её, выдергивая в кромеж. Она разбитыми в кровь губами прошипела ему в лицо, не узнавая и даже, кажется, не видя его — глаза её заплыли черными гематомами: — Ты мой! Даже умирая от боли, даже растеряв все силы в истерзанном теле, она пыталась обуздать стихию, уже получившую свободу. — Ты мой! — Твой… — только и прошептал Саша, пытаясь её удержать на руках и вываливаясь из кромежа на дневной свет. Земля мягко приняла их с Лизой. Миша, шипя ругательства и обещая оборвать руки и все выступающие части тем, кто сотворил такое с Лизой, принялся лечить её. — Я сама… Справилась… Миша… — пробормотала она. — Но твой вариант мне тоже… нравится… Глава двадцать первая, в которой Лиза пытается собрать себя От лечения Лизы Михаила отстранили, и он вернулся в имение. Гнев буквально душил его, стоило только вспомнить избитую, умирающую от слабости Лизу, пытающуюся храбро улыбаться, чтобы им с Алесандром, сильным, самостоятельным мужчинам, не было страшно. Сил сидеть в давящим на плечи душном доме не было, и Михаил собрался и направился на берег Перыницы — чем быстрее он найдет берегинь, тем быстрее для Лизы закончится этот непрекращающийся кошмар. * * * В темноте и беспамятстве было привычно хорошо. Только она помнила, что отсиживаться в стороне ей нельзя. Надо собираться с силами и действовать. Она прислушалась к себе — боли не было. Значит, её все же пролечили. Последнее, что она помнила — изумленный, бледный, как смерть, Саша и разъяренный Миша. Калина… Она, как яркие бусины на нитке, перебирала воспоминания: император, Вихрев, Семенов, Катя, Саша, Миша… Калины в её воспоминаниях не было. Удалось ли его найти? Или с ним все хорошо, а император лгал ей, чтобы сильнее запугать? Отчаянно хотелось в это верить. Она устала терять. Вокруг царила тишина, изредка разбиваемая чьим-то затаенным дыханием. Кажется, она в безопасности. Лиза осторожно открыла глаза и долго смотрела в белый, украшенный лепниной потолок. Что-то она не была уверена, что в больнице, даже императорской, так украшают палаты. Может, повезло, и она не в больнице? Она не в Москве? Где она? Лиза обвела взглядом огромную комнату: шелковые обои зеленого цвета, дубовые панели по низу стен, знакомая с детства крепкая мебель, высокие окна в частых переплетах рам. Через разноцветные стекла лился сумрачный зимний свет, когда не поймешь: утро ли, день ли. Может, даже вечер. Лиза поняла, где она — охотничий домик на Вдовьем мысу. Спящий в «ушастом» кресле Саша откуда-то узнал, что это её самое любимое место на свете. Её и её ненастоящего отца. Или не стоит так называть императора Павла? Он не знал, что она не его, и растил как собственную дочь. Лиза нашла в себе силы улыбнуться — иногда некоторым везет и у них бывает два отца, как у неё. Жаль, что сказать это она не может ни одному из мужчин. Они уже умерли. Благодарить и любить их надо было при жизни. |