Книга Кровь в наших жилах, страница 116 – Татьяна Лаас

Она с нежностью посмотрела на Сашу, укутанного в плед и привалившегося к «ушастой» боковинке каминного кресла. Он зарос щетиной, осунулся, но был рядом с ней. Она не будет молчать и скрывать свои чувства, принимая их как должное. Она и ему, и их детям, если дадут небеса, всегда будет говорить о своих чувствах, чтобы потом глупо не жалеть. Только бы было у них это самое общее будущее. Она же убила императора. Следующая на престол — она. Холера!

Она заставила себя двигаться — хватит лежать в кровати и терять время… Память жаром обдала Лизу, напоминая о боли. Она крепко сжала глаза: боли не будет! Хотя бы сейчас. Она встала и осторожно, на цыпочках пошла в ванную комнату — ей надо привести себя в порядок. От неё пахло не тюрьмой и кровью, конечно, но лекарствами и какой-то гадостью вроде дезинфектантов.

Эфирные плетения в доме были обновлены — звуки в ванной не помешают Саше спать. Будить его не хотелось — слишком бледным он выглядел. Пусть поспит и наберется сил. Кто и что с ним сделал?! Найти и… И… И предать суду!

Лиза быстро приняла душ, полотенцем высушила волосы, почистила зубы, оделась в заботливо кем-то приготовленное и оставленное на стуле: белье, теплые чулки, шерстяное платье выше щиколоток, — обулась в удобные туфли. Наверное, Саша взял сюда Ларису, иначе как объяснить, что все Лизе было как раз? Она подошла к высокому окну и принялась бездумно смотреть, как по воле ветра чуть колышутся высокие, с золотистыми стволами седые сосны. Папа настаивал, чтобы вокруг дома вольготно рос лес. Мама хотела прирученный садовником парк. Это был единственный раз, когда отец смог настоять на своем — ни парка, ни сада тут так и не появилось.

Лиза прислонилась горячим лобом к стеклу. Оно приятно холодило. Находиться в четырех давящих на плечи стенах, напоминающих о тюрьме, не хотелось. Она так давно не была на улице, не дышала свежим воздухом с ароматом свободы. Сейчас не хотелось ни с кем встречаться, не хотелось выслушивать сочувствующие слова и речи, не хотелось смотреть в глаза, на дне которых плескались волнение за неё и не заданные вопросы о самочувствии. Она хотела собрать себя по кусочкам сама.

Она открыла окно и, сев на подоконник, спрыгнула вниз, в кусты пожухлых астр: это была единственная уступка отца маме — цветы вдоль дома. Хорошо, что охотничий домик был всего в один этаж.

Лиза бездумно пошла по песочным, размытым дождями дорожкам в сторону Идольменя. Там можно было посидеть на мостках, с которых когда-то рыбачил отец. Туфли утопали в мокром песке, оставляя за собой четкие отпечатки. Её не потеряют. Возможно даже за ней следят через кромеж. Пусть.

Лес был тих. За ним давно не смотрели, и кое-где валялись поросшие мхом ветви, встречался и ветролом, и обломанные, словно зубастые пни, покрытые оранжевыми кружевными дрожалками — Лиза сорвала один гриб и сунула в рот. Знала, что вкуса особого не будет, но отказываться от дара было глупо.

Кажется, леший все же не уследил за лесом — на небольшой прогалине Лиза заметила сплошной желтый ковер из гусиного лука. Яркие звездочки трепетали на ветру, словно приглашая угоститься. Только сейчас чеснока не хотелось. Хотя отец бы не прошел мимо — стал бы собирать и нахваливать. Он любил такие дары леса, уча и Лизу не проходить мимо. Зря он родился императором, хотя обычным крестьянином он бы вообще не выжил.