Книга Кровь в наших жилах, страница 229 – Татьяна Лаас

— Передайте своей заказчице — это номер её внучки.

Шульц замер, огромными, похожими на совиные глазами впившись в Сашу:

— И что вы хотите взамен?

Кажется, заказчица все же бывшая императрица-мать. Хотя Шульц мог и сыграть удивление.

— Ничего. Ума у вас не прибавится. Своих вы не сдадите. Так что с такой паршивой овцы, как вы, только это.

Он кивнул конвойному:

— Ведите уже.

Шульц внезапно обернулся в дверях:

— Научите своих телеграфистов бриттскому уже. Ваша и наша русалка — не одно и тоже слово.

— Холера, идите уже.

— …и обратите внимание на юность младшего Голицына.

Саша сделал вид, что ему неинтересно. Шульц хмыкнул:

— Который Игорь Георгиевич. У вас же как… Все не как у людей. В приличных странах титул принадлежит лишь одному человеку. И только у вас этих князей и княжичей как жуков…

— Тараканов, — подсказал Саша.

— Именно их! — Шульц прищелкнул пальцами. — Немерено! Немеряно? В общем, много.

Саша пробормотал в закрывающуюся дверь допросной:

— Ничего, тапки на этих тараканов тоже найдутся.

Значит, юность Голицына. Скорее всего связанная с Суходольском или «Змеиным долом».

— Холера…

Это сколько же всего перерывать! Для начала хотя бы журналы регистрации в «Змеином доле», потом сделать запросы на пребывание Голицына во всех мало-мальских городках вдоль побережья.

Кромеж подсказал:

— Ирина Сергеевна закончила с артефакторщиком. У неё просто нюх на пыльные тайны и отменная память на факты. Может, её проверить на иные способности в магии, кроме стандартных, которые проверяют в совершеннолетие и перед поступлением в магуниверситет? Могли и пропустить что-то редкое.

— Добро! — согласился с Семеновым Саша. — Попроси её заняться прошлым Игоря Голицына — пусть поищет зацепки на Идольмень и связь с Великими княжнами.

Игорю Голицыну двадцать два года — со старшими княжнами он мог и не пересекаться, а вот с младшими — запросто. С той же Лизой — он на год младшее её. Сердце привычно обдало холодом. Пока о Лизе он думать не будет. Чуть позже закончит с бумагами по дому Лесковой, передаст Алексею и заглянет на земляничную поляну. Сейчас еще рано.

* * *

Быстро стемнело. Факела, воткнутые в снег, света давали мало; они трепетали на ветру, грозясь погаснуть. Только зажечь вместо них магические светляки нельзя — столичные колдуны, Савелий Витальевич Носов и Николай Евгеньевич Беляев, запретили. Говорили, что эфирные потоки смажет.

Пашу Мурова, уложенного обнаженным прямо на снег в центре капища, уже усыпили — на этом настоял Михаил. Мальчишке и так тяжело пришлось, когда волковский дар принимал. Пусть хоть передачу дара пропустит.

Колдуны речитативом произносили над мальчиком незнакомое Михаилу заклинание. Мелкую фигурку в центре капища стало ломать и корежить. Полетели в стороны руки, ноги, чтобы превратиться в длинные, мощные лапы. Лицо раздалось вширь, его вытянуло вперед, превращая в волчью морду. Из горла спящего Паши все же вырвался полустон-полувсхлип, словно даже во сне его преследовала боль.

Сосновый лес вокруг молча стоял, как будто опасливо всматривался, что же на древнем капище Волковых творится. Видать, не раз так дар передавали — некровным родственникам. Иным это капище не объяснить. И ведь сколько по полям да лесам волковским и с отцом, и сам по себе ходил — ни разу не зацепил эфирные эманации от капища.