Книга Кровь в наших жилах, страница 241 – Татьяна Лаас

— Пусть матушка и говорит, что вы лгунья и никакая не тетушка, но вы для меня всегда любимая тетя Лиза. — Он поцеловал её в щеку и рванул обратно к матери — Алексей сдался и отошел в сторону, не мешая Наташе целеустремленно шагать к охотничьему домику.

— Сколько же времени прошло… — прошептала Лиза в небеса, где кружилась сова.

Леший опустился на землю рядом с Лизой и с укором посмотрел ей в глаза:

— А я могу вспомнить, что не раз просил думать, свиристель, и не лезть на рожон. А если бы я не забрал у тебя предусмотрительно кровь в родничок? Если бы мне тебя спасать было бы нечем? Свиристель, я ж не железный, у меня сердце есть. И оно очень старое и больное. А ты шебутная…

— Прости, дедушка, — повинилась Лиза.

— Да я-то прощу. Я отходчивый, хоть и злой. — Он посмотрел в лес на Алексея и Наташу: — Эти-то не волнуйся… Помирятся. Как шумно поругаются, так и помирятся. Токмо напомни им: пост идет. Им сейчас токмо волкодлак в детях и светит, коль согрешат на радостях-то. — Он снова шумно вздохнул — так что ветер принялся гнуть сосны: — Свиристель, тебе страну принимать — я в городе тебе не помощник буду. Береги себя. Не будь дурной.

Она пояснила для не разбирающегося в титулах лешего:

— Я не императрица. Наталья императрица.

— Неа… Не шуми так. Не примет её Идольмень. А там… Воины в златых доспехах спят. Там клады скрыты. Алатырь, опять же. Не дастся он ей. Чужая она нам амператрица. Человечья. А ты наша. Не дури. Береги себя — ты ишшо пригодишься тут и не раз. Драный кот ишшо наплачется с тобой. Ты ж шебутная, как анчутка. Опять же, кто за моими крошечками-огоньками присмотрит? Эта противозная Лескова в «Змеевом доле» почти полсотни огонечков загубила. Тебе, амператрица, за ними и присматривать.

Двери дома открылись и оттуда высыпали Саша, старшие Громовы, Иван и даже Лариса с мужем. Кто-то быстро сходил кромежем, и на поляне, без шапок и шинелей оказались Миша, Катя, Максим Аксенов, даже Ирина Сергеевна, а потом и опричники посыпались со всех сторон черными воронами. Кто-то толкнул в спину замершего на пороге дома Сашу, как бы не Алексей. Леший хмыкнул:

— Драный кот тебя тут кажну ноченьку ждал. Шо ты с мужиком творишь, свиристель… Токмо сама помни — вплоть до вашего Рождества народиться у вас волкодлаки и могут. Хотя вона Иван-волчий сын ниче так вышел. Хороший волчок, но дурной ишшо. Думай сама, кто тебе нужон. Я вон от волкодлаки не откажуся. Тебе ж человечьи поди сыновья нужны.

Саша бросился бежать Лизе навстречу. Она испуганно встала, гадая, который же сейчас год.

Леший рассмеялся, заметив её страх:

— Не боись, свиристель. Я ж не зверь. Я тоже хочу детский смех и проказы. Сказал же… И чутка не забыл! Я там у заводи мертвой железный столб поставил. И кота нашел. Усищи — во! Рыжий хвост — что рука твоя. Глазищи — на полморды наглой. Ты только попроси Баюшу не сразу его прибивать — пригодится ишшо. Вот чесслово — пригодится.

Лиза встала и отвесила лешему поясной поклон:

— Благодарю, дедушка. Век не забуду.

— Беги, свиристель, а то драный кот последние терпение потеряет. Хотя стой…

Он сунул в руки Лизы туесок с ягодами.

— А вот теперь беги.

— Еще раз благодарю — я вернусь сюда потом и снова запущу родничок. — Мыслями она уже была рядом с Сашей. — Честное слово.

— Беги ужо. Я ж не ради родничка старавси.