Книга Кровь в наших жилах, страница 249 – Татьяна Лаас

Золотой сокол тускнел на глазах, осыпаясь искрами — они падали на пол, закручиваясь в воздухе, как маленькие вихри. Все же Наташин сокол воздушный и это сразу видно.

Наташа… Нет, императрица окинула взглядом всех замерших от удивления князей — Соколов в сторонке тихо посмеивался при этом.

— Еще вопросы о моем браке. О моем муже. О моем ребенке есть?

Ответом была напряженная тишина. Наташа с достоинством опустилась обратно в кресло:

— Манифест об основах моего правления выйдет на днях — мне нужно время.

Она бросила неуверенный взгляд на Алексея и тот лишь моргнул в ответ — будет манифест. Кажется, Алексею ближайшие дни не спать, занимаясь делами государства и Опричного сыска, а ведь ему отчаянно хочется думать только о вернувшейся семье. Им с Наташей и Петей нужно время, чтобы притереться и вспомнить, как это — любить друг друга, быть рядом, на расстоянии вытянутой руки, и не ждать проклятой Майской ночи.

Начались неуверенные торги за власть и министерские портфели. Все как-то разом забыли, что самодержавие закончилось и кабинет министров формирует премьер-министр. Лиза вспомнила, что так и не сказала Наташе об этом — Алексей потом сам все разъяснит. Он коршуном обрушивался на всех, пытавшихся давить на Наталью.

Михаил, как тронодержатель, прекращая споры, написал манифест о восхождении на престол её императорского величества Натальи Павловны Рюрикович-Калина и зачитал его вслух. Завтра об этом узнает вся страна.

Катя, которая отказалась от шепотом предложенного Лизой места статс-дамы при дворе императрицы, не отходила от Наташи, помогая советами, как и Ирина Сергеевна, которая, как оказалось, пусть и не была лично знакома ни с кем из министров или князей, но благодаря работе с архивами неплохо в интригах разбиралась. При императрице был и Дашков, и Юсупов-старший, и Аксенов, который чувствовал себя не в своей тарелке среди высоких князей. Только Илья остался в Суходольске — он сегодня дежурил в магуправе.

Милютин подписал указ о создании Печальной комиссии для похорон императора Федора Васильевича, погибшего в холодных водах Балтики. Лиза была благодарна за это — ей только прозвища Цареубийца не хватало. Глава Экспедиции церемониальных дел внес в журнал сведения о трауре, и Лизе лишь оставалось тихо сожалеть — свадьба с Сашей стремительно уплывала из её рук. Год траура. Год без праздников и венчания. Год черных одежд. Дату венчания на царство Натальи решили пока не обсуждать — где-то в тридцать втором году, возможно, в мае. Только в полночь удалось выгнать из охотничьего домика всех лишних.

Лиза буквально упала в кровать без сил. Она смотрела в потолок, и сна не было ни в одном глазу. Завтра зазвонят колокола, сообщая о смерти императора. Осталась всего одна ночь, когда есть возможность венчаться. Но сейчас пост! Никто не решится венчать их с Сашей. А завтра уже будет поздно… Придется ждать год.

Лиза встала и подошла в темноте к окну — Лариса привычно его не зашторила. Лес за холодным стеклом спал. Лиза прислонилась к окну лбом, пытаясь утихомирить горячечные мысли, но не получалось. Открыть бы окно и шагнуть снова на поляну, ища успокоение… Только она помнила, как испугалась сама, когда неизвестно куда понеслась Наташа из дома. Да и поляна та уже занесена снегом, ягоды на радостях съели Петя и Егорка. Лиза накинула на плечи бархатный, тяжелый халат, невесть откуда взявшийся в её гардеробе, и вышла из комнаты, сталкиваясь взглядом с неспящим Сашей — он сидел в торце коридора и явно ждал её.