Книга Кровь в наших жилах, страница 31 – Татьяна Лаас

30 мая, день Исаакия-змеевика. День, когда девицам нельзя выходить из дома. А если вышла, то не ходи за водой. А если пошла — не бери кольцо, валяющееся на земле. А если взяла — смирись с тем, что тебя выбрал в невесты Великий полоз, царь змей. А если тебя выбрал в невесты Полоз — будь готова уйти с первым снегом под землю. Навсегда. Тут фантазия девиц в приюте начинала пробуксовывать. Кто-то говорил, что уйдешь под землю и сама станешь змеей. Кто-то говорил, что наоборот Полоз ради тебя станет ненадолго человеком. Кто-то говорил, что станешь наполовину змеей, лишаясь ног. Правды никто не знал. Учительница биологии только дико краснела при вопросе о размножении змей. Светлана сейчас знала даже — почему. Отец Даниил, отвечавший за чистоту приютских душ, даже думать о Полозе запрещал.

Саша сказал, что у найденной в лесу у Сосенок мертвой девушки был змеиный хвост. Надо же. На магических курсах говорили, что Великий полоз уже давно не выбирает себе невест. Последний случай был зарегистрирован на Урале больше двух сотен лет назад. Вместе со Змеиным камнем в Межене Змеиного царя давным-давно уничтожили опричники. Только вера в полозовых невест осталась. И именно сейчас почему-то полоз или стихия земли решил вспомнить об этом обычае. Как-то не вовремя. Или наоборот? Как приглашение к себе в гости? Еще и лед на Идольмене тает… Огнь, что же ты задумал?

За окном магомобиля летела тьма. За рулем привычно сидел Петров. Демьян спал на переднем сиденье. Его храп то и дело разносился по салону. Саша что-то мрачно обдумывал, хмурясь все сильнее. Из-за Ларисы, в этот раз собравшей Светлану в поездку, странная традиция его ухаживаний нарушилась: вместо Сашиной шинели Светлана была укрыта пледом. Кажется этот факт — невозможность померзнуть из-за Светланы, — Сашу и расстраивал. Бумаги, разрешающие расследование силами полиции, Калина передал через своего товарища Вихрева: если в Сосенках действительно полозова невеста, то по закону это должна расследовать жандармерия или Опричнина. Хорошо, что Алексей понимал: Саша из тех, кто не отдаст это дело в чужие руки, потому что от этого зависит жизнь Светланы.

Фары с трудом выхватывали из темноты осенней ночи угрюмые, седые сосны. О́зера, вдоль которого вилась дорога, видно не было. Светлана вновь повторила про себя: «Идольмень. Идолым. Ильдым.»

Знала же происхождение названия озера. Сама объясняла Александру. Объясняла и не поняла. Ильдым. Нежилое место. Место, где людям нельзя селиться. Не потому, что озеро непредсказуемо и часто выходит из берегов, а потому что тут живут духи. Предки знали. Потомки забыли. От Опричнины это скрыли. Те, кто знал тайну, погибли в «Катькиной истерике». Как все нелепо.

Светлана зевнула, с трудом борясь со сном, и Саша обнял её за плечи, притягивая к себе. Петров бросил косой взгляд на них через зеркало заднего вида, но ничего не сказал. Он вообще молчаливый и очень понятливый мужчина, а Демьян спит. Он не станет разносить слухи о Светлане и Саше. Хотя это и не слухи — на её правой руке красовалось помолвочное кольцо. Только в газету объявление Светлана решила не давать ради безопасности Саши.

— Спи, — тихо прозвучало в висок. — Еще ехать не меньше часа.

Сосенки находились далеко, за Волчанском. Светлана, засыпая, вспоминала карту: у речки Перыницы, впадающей в Идольмень, были отлогие берега, на которых с одной стороны в устье была мелкая деревушка Сосенки, на другом — дачный поселок «Змеев дол». Места там были красивые, заповедные — леса никто не трогал и не рубил. Волковы за этим следили строго — их же земли. Там все заросло сосняком, давая название деревушкам: кроме Сосенок, были еще мелкие Боровая, Смольники и Погарь.