Книга Кровь в моих жилах, страница 13 – Татьяна Лаас

Светлана еле сдержала удивление — хорошего же мнения он о ней. Она судорожно сжала пальцы и посмотрела вбок, мимо Громова, стараясь промолчать и не вспылить. Солнце, лес, хвойный легкий дух. Успокоиться бы и не наломать дров: пусть недолго, но ей еще служить рядом с Громовым. Он же продолжал, снова прочистив горло и пытаясь поймать её взгляд:

— Право слово, Светлана Алексеевна, мне не привыкать, я и хуже о себе слышал. Зато все шишки за нарушение регламента расследования языческого жертвоприношения падут только на меня. Отбрехаюсь.

Светлана резко повернулась к нему, удивленная таким простонародным словцом. Она вглядывалась в отрешенное лицо Александра Еремеевича — сейчас даже складки между бровями не было в качестве подсказки, что же он чувствует. Неужели чин «титуляшки» стоит недовольства начальства?

— Не волнуйтесь, Светлана Алексеевна. Могу даже предположить, что меня особо и не будут журить — мизогинов надо мной хватает. Посмеются, выговорят, да и отпустят. Многие до сих пор верят, что женщинам не место на службе. Вам лично ничего грозить не будет. Я приложу ваш рапорт к делу, слово чести. Завтра днем отошлю депешу в Москву — скоро тут нарисуется кромешник или жандарм, смотря как расценят важность этого дела в столице. Прошу: не накладывайте стазис — дайте мне время тут все изучить и начать расследование.

Светлана уже собиралась сказать, что понимает его: все же дворянство просто так на дороге не валяется, но Громов снова удивил её — не о новом чине он волновался:

— Вы же понимаете, что первые сутки для поиска преступника самые важные. Идти по горячим следам или вести расследование спустя несколько дней… Пока депеша прибудет в Москву, пока дело попинают от кромешников к жандармам и обратно, пока назначат чиновника, пока он доберется сюда — след остынет, даже стазис не спасет. Найти убийцу будет сложнее. Дайте мне сутки на расследование, о большем не прошу. Зверь, что убил девушку, должен ответить перед законом. Вам ничего не будет грозить, просто напишите особое мнение, что я мизогин и идиотина, отказавшийся верить вашим выводам о языческом жертвоприношении.

Светлана грустно улыбнулась: Громов не до конца все продумал — над ним, в отличие от магов управы, слишком много вышестоящих чинов: полицмейстер, прокурор со своим товарищем, судейский следователь, городской глава и губернатор, который тоже сунет нос в дело о жертвоприношении.

— А как же товарищ прокурора, Александр Еремеевич? И следователь? Они могут потребовать наложение стазиса.

Он пожал плечами:

— А вы их тут наблюдаете?

За спиной Светланы раздался голос Синицы:

— Не приедут они. Пьют-с со вчера, отмечая праздник. И товарищ прокурора, и сам прокурор, и судейские, и даже глава города. Даже полицмейстер там же. Просохнут через пару дней — праздники-то долгие.

Громов скривился:

— Синица, больше уважения к начальству. Не пьют, а отдыхать и праздновать изволят.

Петров, занятый делом: он фотографировал место жертвоприношения, — заметил:

— Итог один — в дело они сунутся не раньше пары дней. Тут беспокоиться, Светлана Алексеевна, не о чем.

Повисла тишина — Громов ждал решения Светланы, перестав настаивать. Этим он ей нравился — Мишель, словно не княжич, до последнего предпочитал настаивать и упрашивать. Громов же сказал, что хотел и дал время подумать.