Книга Кровь в моих жилах, страница 32 – Татьяна Лаас

Светлана, поужинав и поставив будильник в кристальнике на одиннадцать часов, легла спать — все лучше, чем страдать от ноющих эфирных каналов и прыжков температуры. Ей казалось, что она только-только положила голову на подушку, как будильник резко затрезвонил, прогоняя сон. Дождь за окном не закончился, так и продолжал капать, уже еле-еле, стуча по железным оконным откосам. Идти куда-то в темень и слякоть не хотелось. Светлана быстро привела себя в порядок, поймала на улице позднего извозчика и к полуночи приехала к дому Лапшиной. Он находился у самого начала Ежиной горы в относительно благополучном квартале Уземонки — полицейский участок находился в паре минут ходьбы. Дом был двухэтажный, в пять окон по фасаду, первый этаж каменный, второй — деревянный. Кружевные наличники на окнах, из-за плотных штор пробивался яркий электрический свет. Лапшины жили хорошо. Все портил только залетный Ясный сокол.

Светлана позвонила в дверной звонок — открыла сама немного растерянная Лапшина, проводя в дом через пустой холл — назвать это сенями язык у Светланы не повернулся. Впрочем, спрятанное в углу раскрашенное яйцо для домового Светлана заметила — храм такого не поощрял, но все знали, что проще мирно жить с домовым, уважая его, чем пытаться вывести из дома. Даже в управе Богдан Семенович самолично наливал молоко в блюдечко для домового. Лет десять назад за такое и по этапу можно было пойти.

В доме было тихо: Верочка, судя по всему, уже спала, городовой еще не пришел, слуги были на своей половине. Светлана проверила все окна и двери и осталась довольна — Дарья Ивановна сделала все на совесть. Оставалось только усыпить саму Лапшину, чтобы не попала под горячую руку во время разборок с Ясным соколом.

Часы в гостиной пробили полночь. Полицейского так и не было. Лапшина нервничала все больше и больше — глядишь, скоро руки начнет заламывать. Светлана, осмотрев небольшую, скромную спальню Веры, а потом и саму мирно спящую в кладовке, заставленной старыми вещами, Веру, осторожно прикоснулась к Дарье Ивановне и усыпила её заклинанием третьего уровня, опуская на узкую кровать рядом с сестрой. Эфир с каждым разом отзывался все проще и проще, хотя Светлана понимала: расплата за эту легкость будет тяжелой.

Можно было приступать к знакомству с Ясным соколом — сейчас полицейский будет только мешать Светлане. Она достала пробирку из кармана юбки и, проколов Вере палец на левой руке, набрала в неё кровь, плотно закрыв пробкой.

В уличную дверь позвонили, а потом еще и требовательно постучали. Светлана поспешила открыть, недоумевая, кто из хвостомоек такой наглый. На пороге неожиданно оказался Громов собственной персоной. Заросший щетиной, усталый, в промокшей шинели, крайне серьезный и чем-то озабоченный. Закрыв за собой дверь и стащив с себя фуражку, проходить дальше в дом он не стал — замялся у порога:

— Доброй ночи, Светлана Алексеевна.

— И вам доброй ночи, Александр Еремеевич. Вот уж не ожидала вас сегодня встретить еще раз.

Он протянул Светлане её плащ:

— Я не мог не вернуть вам ваши вещи.

— Надо же… Спасибо… — Она повесила плащ на вешалку.

Громов улыбнулся — кажется, первый раз за всё время:

— Я решил своих парней к вам не посылать — вы необычная особа. Ни Синица, ни Петров с вашим энтузиазмом не справятся.