Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
Каждый вдох вспышкой боли отдавался в Таиной груди. Глаза слипались, и хотелось с разбега, как в прохладную Змеевку, влететь в темноту беспамятства и забыть все: Дашу, потерявшую сознание, борьбу за воздух, дурацкую песню, которая не складывалась и ладно, красиво звучала только в голове. Скорей бы приехали медики… — Зо… ло… тое… Судорожный вдох, снова, снова и снова, легкие горят, им не хватает кислорода. Сердце заходится в груди. Тая хрипит и пытается петь. …веретенце, ты лети, лети, лети… — Ни… то… чку… Машина, как нервный конь, вздрагивает и просаживается носом еще глубже. Крен нарастает. Металл стонет, сминаемый землей. Поле проснулось, и ждет новых жертв. Тая хватает воздух сухими губами — она бы зубами в него вгрызалась, если бы это помогало… Она разбудила чудовище. И это чудовище сейчас сожрет их с Дашей. …мою из сердца ты плети, плети, плети. — Жи… Жи… Жизнь… Трава надоедливой мошкарой бьется в покрывшееся сеткой мелких трещин лобовое стекло и пытается пробраться в салон. Противно пахнет кровью. Тая захлебывалась этим запахом еще там, на фронте. Он забивал нос, он стоял во рту, он не давал вдохнуть полной грудью — запах крови и смерти. …моя кончается… — Дру… гая… Веки сами закрываются без спроса — на них словно кто-то бросил мешки с песком. Или она опять попала под магимпульсный взрыв, и её засыпало землей? Надо откапываться… Голова разрывается от боли. Тае надо продержаться еще чуть-чуть. Она смогла открыть глаза. Перед ней, все так и висящей на ремне безопасности, трещинки стекла, разбитая приборная панель, и пробирающаяся в салон трава. Вторая Великая война давно закончилась. Таина война за жизнь Даши в самом разгаре. …начинается… Темный салон озаряется мягким солнечным светом — золотое веретено все же отозвалось на Таин зов. Услышало. Появилось… Это хорошо… Веретенце заскакало перед Таиным лицом, наматывая на себя первый виточек тонкой золотой ниточки. Тая понимала, что не продержится долго — пока вся нить из неё не выскользнет. Она стиснула зубы и потянулась пальцами за нитью. В глазах потемнело. Рука повисла в воздухе, затекая. Когда Тая снова открыла глаза, проклиная все, кончик пойманной нити так и дрожал в её пальцах, ожидая подсказки. Веретено замерло в воздухе без хозяйки. Тая рывком вложила нить в Дашину грудь. Точнее она попыталась. Удалось только чуть шевельнуть пальцами, не больше. Нить сама послушно полетела в нужную сторону и скользнула в Дашино сердце. Дашка… Она доверяла Тае и согласилась на все. Илья, наверное, тоже верил маме, разрешая ей все… Так… Не о том думает. — Где-то… Тая завела новую песню, пытаясь помочь веретену возобновить танец. Она закашлялась, слюна тонкой нитью потекла на лобовое стекло. Тая упрямо повторила: — Где-то… Песня продолжилась только в её голове, разрывавшейся от боли. …плачет свирель… Если Тая до этого думала, что ей плохо, то она сильно ошибалась. Очень сильно ошибалась! С дикой, разрывающей Таин мир в клочья силой всех цветов боли из неё вырвалась нить — её было так мало! И метра не вышло. Даша всхлипнула, когда нить влетела в нее напоследок мигнув золотым огоньком. А второго ритуала ведь не было. Решили же, что его не было. Хотя Зимовский предупреждал, что спала Тая не только при нем… Точно, прелесть какая дурочка! |