Книга Предзимье. Осень+зима, страница 47 – Татьяна Лаас

Лишь тут Тая поняла слова Даши о том, что Зимовский не скучал в годы войны. Это что же так жахнуло, что ничего не осталось? И в новостях ничего такого не было. Даже Кошкин ничего подобного не говорил. Военная цензура. Удивительно, что зараза не накинулась на Змеегорск, пожирая его. Может, потому и спалили дотла, чтобы предотвратить возможность заражения. Зимовский уникум, если он с таким справился. Впрочем, он и на поле был не промах — остановил лесную тень.

Походник тут же затрезвонил по принципу: вспомнишь лучик — вот и солнце!

Тая посмотрела на экран. Зимовский. Кто бы сомневался.

— Слушаю, Илья Андреевич.

На самом деле разговаривать с ним не хотелось. Даже ради безопасности Даши. Если бы они могли с Зимовским общаться на равных, если бы она могла ему отвечать на все его колкости, было бы, пожалуй, проще. Ей родного деда не хватает сил терпеть, а тут чужой, абсолютно ненужный Зимовский.

— Добрый вечер! — Телефон привычно «икал», съедая часть слов. — Таисия Саввовна, вы бы не могли оказать мне любезность и приехать в участок на Восточной?

— Нет.

Он легко принял её отказ:

— Хорошо, тогда я подавлю в сердце ненужный порыв к подвигам и разрешу запереть вашего Серова в холодную. Пусть проспится.

— Что? — Тая чуть походник из рук не выронила от неожиданности.

Зимовский бархатисто заметил — вот знает её больные точки:

— Так вы все-таки будете любезны?

Тая помчалась к автобусной остановке, ища глазами расписание. То подсказывало, что автобус вот-вот будет, только вокруг царили пыль, тишина и запустение. Это же конечная, если автобус должен отправляться, то он уже был бы тут. Бардак полный! Или автобусы из-за подавления паутинки не ходят? Кто его знает, как тут работает оплата за проезд. Если она завязана на паутинку, то… Возможно, придется топать гудящими ножками.

— Что случилось?

— Банальность, как бывает со всеми магмодами. Серов пошел по стопам Федорова — это тот погибший от переохлаждения парень с поля, если вы случайно забыли. Ваш Серов напился в «Бездонном бочонке». Его задержали мои люди, когда он рванул на подвиг доползти домой на бровях. Мне показалось, что судьба господина Серова вас волнует, и…

— Я сейчас приеду за ОТК! Не смейте его бить или…

Она заметалась взглядом — где этот чертов автобус?!

— Таисия Саввовна, не стоит переносить свою ненависть к полиции на моих людей. Они могут ошибаться, но не стоит их всех огульно обвинять. Скоро буду.

Зимовский первым прервал звонок.

Чума и… Что там есть противного? Самого противного? И лепра! Точно, чума и лепра, почему ОТК не сидится ровно на своей заднице в патологии магмодификаций? Почему его постоянно тянет на подвиги? Тоже Тая его, как Зимовского, провоцирует?

От безысходности Тая полезла в «Словицу», чтобы заказать такси, но «снежинка» сигнала глухо светилась еле живой точкой. Надеяться на паутинку бесполезно. Её все еще глушат. Интересно, это кто уже успел прибыть в городок? Императрица приезжает через два дня. Кто-то из Великих князей или княжон прибыл, раз паутинку так глушат? Так и черт с ними, но даже Тае уже не хватало паутинки. Она быстрым шагом направилась в город. За час с учетом усталости доберется — тут все время вниз с холма. Удобно.

Сиреневые сумерки плавно надвигались на черную громаду институтов. Они тут шли сплошной стеной — задумка архитектора: самый длинный научный кластер в стране. По дороге к городу мимо Таи неслись автомобили — служебное время вышло, все спешили домой. Она даже пару раз поднимала руку — вдруг кто-нибудь остановится и подбросит до центра, но грязная, пропыленная, в тяжелых ботинках с налипшей на подошвы землей Тая привлекала только Зимовского.