Книга Предзимье. Осень+зима, страница 57 – Татьяна Лаас

Голова кипит от боли даже во сне.

— Дили-дили-дон,

Ты проверил двери?

Слышишь похоронный звон?

Прощайся поскорее!..

И Тая вынырнула из сна. Первое, что она увидела перед собой, был стакан с чистой, как слеза, водой и круглая таблетка обезболивающего на крепкой ладони Метелицы.

Голова была, и это радовало. За глазами взрывались яркие фейерверки зрительных галлюцинаций. Во рту была сушь, в животе плескалась боль, грозясь выплеснуться желчью.

Метелица помог Тае сесть.

— Давай-ка, пей и приводи себя в порядок. До уборной сама дойдешь или донести?

Тая, морщась от бьющего в глаза света, пробормотала:

— Не льсти себе… Не тебе меня добить.

Она закинула в рот таблетку, тут же принявшуюся таять на языке, отчаянно горча и усиливая тошноту. Глоток за глотком, до ощущения, что сейчас её все же вырвет, но таблетку надо хорошо запивать, иначе она не подействует. Метелица все это время сидел рядом, готовый ко всему.

Тая с трудом встала, опираясь на протянутую Гордеем руку, и направилась в туалет, надеясь, что холодная вода в душе и таблетка приведут её в порядок.

— Знаешь, скунсик, тебя сейчас кажись и добивать не надо.

Её сил хватило только показать назад неприличный жест и все. При этом её занесло, буквально вжимая в дверной косяк, но это того стоило. Гордей за ей спиной рассмеялся:

— Убедила. Пойду я готовить завтрак. Яичница, салат из свежих помидор, творог…

Тая еле успела долететь до раковины — желудок не выдержал и выплеснул воду вместе с таблеткой. Вот же…

Тая на шатающихся от слабости ногах выползла из душа и села на кровать. Ничего не хотелось, только упасть на подушку и лежать, глядя в потолок. Только время поджимает. Ей не до отдыха: надо переговорить с Гордеем и возвращаться домой. Она включила походник, застонала, когда он выплюнул десять голосовых сообщений от Даши, и храбро перезвонила ей. Тая не была уверена, что Даша еще не спит — та была дикой совой, но в голосовых сообщениях она просила отзвониться сразу же, как Тая проснется.

— Слушаю… — голос Даши звучал сонно.

— Это я, Тая. Ты просила… — Она с трудом уняла зевок.

Даша чуть ли не закричала в трубку, заставляя Таю морщиться — головная боль тут же полыхнула яростным пожаром:

— Наконец-то! Подосиновик, ты зачем мне мотаешь нервы?! Я же переживаю за тебя! Как ты?!

Тая машинально ответила честно:

— Хреново. Давай поговорим потом, хорошо?..

Даша поперхнулась словами:

— Хо… рошо… — и как-то это прозвучало… нехорошо из её уст.

Кажется, она еще что-то хотела сказать, но Тая уже разорвала звонок. Ей нужна еще одна таблетка от боли, иначе ей не выжить.

Тая, как была в футболке и босиком, спустилась вниз, где отвратительно свежий Гордей в очередной белой майке и джинсах готовил завтрак. Что-то скворчало на сковороде, что-то пыхтело в кастрюльке, наверное, все это пахло вкусно, но не для Таи. Она плюхнулась на стул у обеденного стола и замерла, закрывая глаза — яркий солнечный свет причинял боль. Утро было отвратительно пригожим и теплым. Даже туман уже успел растаять, унесенный ветром прочь.

В ушах слуховой галлюцинацией продолжала кружиться колыбельная: «Дили-дили-дон! Твой жребий предрешен, так сладок мертвый сон…»

Гордей, все еще в человеческом виде, понятливо поставил перед Таей стакан с водой, в который закинул новую таблетку. Та принялась шипеть, быстро растворяясь. Тая приоткрыла один глаз, глядя, как в кружке взрывается гейзер.